подполковнику: – В эти выходные их развлекательная программа на мне.
Станислав, не имевший счастья быть знакомым со своими отпрысками (если они у него, конечно, вообще были), не смог разделить тихое отчаяние князя.
Солнце всё-таки выглянуло из-за туч, и остро засверкали тысячи серебристых обломков, усеявших землю. Они хрустели под ногами как осколки ёлочной игрушки. Наиболее раздражающим был не горько-медный тяжёлый запах, а жужжание мух. Станислав машинально заметил, как одна из них опустилась на левый глаз чужого, непроницаемо-чёрный и нечеловечески крупный, скользнула по его гладкой поверхности и разочарованно улетела. Большинство мушиных собратьев довольствовалось меньшими изысками, тёмными точками внося разнообразие в багровый фарш. Верхняя часть тела чужака вполне уцелела, нижней, передавленной смятыми листами металла, повезло куда меньше. С потолка кабины и откуда-то из стен свисали бледные провода различной толщины, создавая иллюзию, что арксилт-нари запутался в них. Подполковник, конечно, видел за последние насыщенные событиями полгода своей жизни и что похуже, однако считал, что двенадцатилетним детям требуются несколько менее кровавые и несколько более радостные картины. Князь, конечно, был иного мнения на этот счёт:
– Доминик, причина смерти? – спросил он.
Мальчик рассеянным движением поймал особо назойливую муху, раздавил её в пальцах, поморщился и указал рукой в сторону более выжатой половины чужого:
– Болевой шок? Может, ещё перелом позвоночника…
– Возможно, – согласился Ресто. – Морру, почему арксилт-нари так активно жрут? И куда тебя понесло, кстати?
Девочка уже перегнулась в разбитую кабину, балансируя на руках:
– Родственный человеку вид. Похожий состав, навозница не траванётся, – одной рукой отгоняя тучи мух и чуть не свалившись внутрь, Морру обвиняюще ткнула пальцем в сторону почившего дельтийского захватчика: – Пап, он и должен быть уже заплесневелым?
Дочка князя обладала одним из самых мерзких требовательных голосков, которые только приходилось слышать подполковнику, но он вынужден был признать – младшее отродье Государевого ксеноса было столь же наблюдательно, сколь и не брезгливо. То, что Тегипко принял за кабели питания корабля, не просто оплетали предплечья чужого – разветвляясь и становясь на концах тоньше волоса, они входили прямо под крупные чешуйки ороговевшей бурой кожи, покрывавшей руки твари.
– И сколько народу сегодня уже видело эту дрянь? – спросил Ресто у подполковника, стоически игнорируя «мы тоже хотим плесень посмотреть поближе».
Там, где оболочка кабелей переломилась и треснула, из них сочилось что-то бесцветное и чрезвычайно привлекающее мух. Даже делая скидку на то, что приборная панель частично смялась и была изрядно заляпана дохлым арксилт-нари, было в ней ещё что-то странное. То, что уцелело не содержало ничего, кроме голого металла – и гибких кабелей,
