тем летом не добрались мы до Сибири, – честно ответил Ермак.
– Вошли в правый приток, реку Серебряную, а потом волоком пришлось струги тащить, дак рук у нас не хватило. Реки в тех местах порожистые, по ним надо на легких лодьях сплавляться.
Царь прошелся по палатам. Ермак заметил, какая легкая у него походка, несмотря на высокий рост и широкие плечи.
– Ровно зверь дикий, – подумал атаман.
– Делать надо по-другому, – раздраженно сказал царь, – куда на тяжелых лодьях можно дойти, дак идите, а в месте, где пересаживаться, заранее постройте легкие струги, чего же проще.
– Чтобы струги строить, надо крепостцу ставить, народ туда сажать на случай набега инородского, – вздохнул Ермак.
Иван Васильевич обернулся. Ермак, не отступавший никогда и ни перед кем, дрогнул.
– Слушай меня, атаман, – тихо сказал царь.
– Я с трех сторон врагами окружен. В Ливонии война идет, с юга татары лезут, и ваши, – он выругался, – на востоке туда же. Страна у меня большая, народу хватает. Сколь надо тебе людей дак бери и веди их в Сибирь, воюй ее. Лет через десять замирим инородцев и будет у меня для них подарение. Посадим в Сибирь хана али князя, нам покорного, как в Ливонии, жену ему дадим московских кровей, есть у меня одна на примете. Тогда они довеку под рукой нашей останутся. Однако пока мы в Сибири не окажемся, сие лишь разговоры, понял? Чтобы там оказаться, я на тебя надеюсь.
Рында с поклоном открыл дверь. Ермак зашел в царские палаты.
Царь склонился над столом с двумя боярами, высоким, седым, со шрамами на лице, и другим, маленького роста, но складным и легким. Мужчина напомнил Ермаку сотника, Петра Михайлова, бежавшего на Поморье. Только парень был темноволосым, а коротко остриженные локоны боярина сияли ярким, золотым цветом.
– Князь Воротынский, Михайло Иванович, и ближний боярин мой, Вельяминов, Матвей Федорович, – сказал государь: «Вызвал я на подмогу атамана дружины строгановской, Ермака Тимофеевича. Человек он отважный, бойцы у него все как на подбор».
Ермак затеял кланяться боярам, однако его похлопали по плечу.
– Брось, Ермак Тимофеевич, – сказал государь, – здесь все свои, воины.
– Они обычно Оку сим бродом переходят, – показал Воротынский, – под Кромами.
– Что с засеками? – Матвей вглядывался в карту.
– С засеками хорошо, а с людьми не очень. Шесть тысяч человек у береговых воевод. У тебя сколько, Ермак Тимофеевич? – повернулся Воротынский к атаману.
– Тысяча, – коротко ответил тот: «Но если они не под Кромами реку перейдут?»
– А где еще? – пожал плечами царь: «Брод известный, другого на Оке нет».
– Погодите, – Матвей задумался: «Атаман дело говорит. Если здесь, – он показал на карту, – татары засеки с запада обогнут, то они могут и до Угры добраться».
– Где дед мой, упокой Господи душу его, постоял с ханом Ахматом,
