раз, когда над журналом нависала опасность не быть завершённым к нужному сроку, в комнате «Пионерии» можно было наблюдать такую картину: в конце рабочего дня, который для Ованесовой, разумеется, никогда не означал конец её работы, дверь в комнату осторожно приоткрывалась и на пороге появлялся директор журнала. Человек далеко не робкого десятка, он еле слышно, почти без надежды спрашивал: «Арша Амбарцумовна, скажите, пожалуйста, журнал будет или нет?» Ответом ему был столь гневный и пронзительный взгляд Арши, что, устыдившись собственных слов, директор тут же бесшумно исчезал из комнаты. Ованесову неимоверно тяготили неизбежные в кинематографическом деле производственные путы.
Любимой стихией Арши оставалась съёмка – здесь она выкладывалась без остатка, со всей полнотой могла проявить свои способности, фантазию, остроумие. Каждый раз, выезжая на съёмки с Ованесовой, мы знали: будет интересно и весело. И никогда не ошибались. Заряд жизнерадостности и юмора настолько силён был в этом человеке, что любую съёмку она с лёгкостью превращала в игру, тем более, что снимала она детей и для детей.
Да и сама Арша, особенно во время съёмочного периода, напоминала ребёнка, живого и непосредственного, озорного и беспечного. Она очень любила разыгрывать нас, своих помощников, и делала это столь остроумно и изобретательно, что обижаться на неё было невозможно, а главное, глупо.
Однажды произошла такая история. Когда мы снимали один из сюжетов в подмосковном пионерском лагере, нам пришлось задержаться там на целые сутки. Ованесова любила естественные шумы в кино, и наш дотошный звукооператор не мог уехать в Москву, не запечатлев на плёнку голоса лесных обитателей. Больше всего ему хотелось записать трели соловья – птицы, как известно, предпочитающей петь по ночам. С наступлением темноты звукооператор расположился в кустах и настроился на запись. Сразу же ему на редкость повезло – раздались звонкие, заливистые трели, которые не прекращались почти до утра. Птица была явно в ударе, и у звукооператора, чрезвычайно гордого своей удачей, даже не хватило плёнки, чтобы записать всё соловьиное выступление. Каково же было разочарование нашего коллеги, когда выяснилось, что в роли вдохновенного соловья выступала… сама Арша, всю ночь просидевшая с обычным свистком в руках в двух шагах от незадачливого звукооператора! Посмеялись мы все тогда от души…
Игорь Бессарабов
В 1947 году, когда в Праге открывался 1-й Всемирный фестиваль молодёжи и студентов, мы ещё не очень ясно представляли себе весь масштаб и значение этого мероприятия. Понимали только, что должно произойти нечто необыкновенное, о чём, конечно же, нужно снять кино. Было решено послать в Прагу группу документалистов в составе трёх человек (я был в их числе), которым надлежало сделать о фестивале небольшой, двухчастёвый фильм. В Москву мы вернулись с готовой полнометражной картиной, вызвали на студии едва ли не сенсацию. Впрочем, ничего неожиданного в этом факте не было – ведь съёмками в Праге руководила Арша Ованесова! Нужно было видеть, как свободно, естественно она чувствовала
