особый блок как международных региональных, так и национальных актов, которые свидетельствуют о начальных процессах становления новой отрасли – евразийской отрасли законодательства»[168].
Как пишет И.А. Умнова, «Конституция в современном понимании – это конгломерат оригинального конституционного текста и того объема международно-правовых стандартов, который в нем признается действующим наравне с конституционными нормами»[169]. Думается, в этом случае употребляется очень удачный термин – «конгломерат», – который отражает также и сущность «экономической конституции». Она также представляет собой конгломерат конституционных и развивающих их норм текущего законодательства, правоприменительной практики, а также норм международного права.
В учебном пособии осуществлен анализ двух категорий – идеальной «экономической конституции», которая носит транснациональный характер, подчинена процессам трансграничного движения капитала, обмена, торговли и реальной, которая, как отмечает Г.Ф. Ручкина, подчинена «субъективной воле», имеет ярко выраженную тенденцию к регионализации[170]. Некоторые союзы едва ли имеют перспективы экономического роста, нередко им присуща аморфность, они базируются на желании получить только экономические выгоды на основании самого факта членства в таком союзе и т. д.
«Экономическая конституция» призвана решать и актуальные задачи обеспечения экономического суверенитета России. Новые угрозы суверенитету и экономической стабильности России обусловливают адекватные ответные действия, которые базируются в первую очередь на нормах российской Конституции 1993 г.
Как следует из ч. 1 ст. 4, ч. 1 ст. 15 и ст. 79 Конституции РФ, Конвенция о защите прав человека и основных свобод как международный договор Российской Федерации, ни основанные на ней правовые позиции Европейского Суда по правам человека, содержащие оценки национального законодательства, либо касающиеся необходимости изменения его положений, не отменяют для российской правовой системы приоритет Конституции Российской Федерации[171].
Думается, эти примеры наглядно демонстрируют приверженность России тем нормам и принципам, в том числе принципам «экономической конституции», которые априори носят справедливый характер, направлены на создание дополнительных гарантий защиты прав человека и гражданина. В этом аспекте «непреодолимых препятствий действительно нет. Таковых и не может быть в границах (и реалиях) конституционного суверенитета. Апологетика конституционно-правового подхода вовсе не означает, что в сложных международных экономических коллизиях можно будет пренебречь императивом справедливости в поисках оптимальной модели разрешения противоречий»[172].
Итак, есть все основания утверждать, что «конституционные реформы XX столетия, оформившие новые государственные экономические функции, стали не только следствием социально-политической
Курбатов Р.А. Евразийское право: процессы формирования // Государство и право. 2015. № 9. С. 65, 71.
Умнова И.А. О современном понимании Конституции Российской Федерации в контексте доктрин конституционализма и судебной правоприменительной практики // Государство и право. 2014. № 11. С. 22.
См.: Альбов А.П., Ручкина Г.Ф. Указ. соч. С. 48.
Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 14 июля 2015 г. № 21-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 1 Федерального закона „О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней“, пунктов 1 и 2 статьи 32 Федерального закона „О международных договорах Российской Федерации“, частей первой и четвертой статьи 11, пункта 4 части четвертой статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 13, пункта 4 части 3 статьи 311 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 15, пункта 4 части 1 статьи 350 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации и пункта 2 части четвертой статьи 413 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы» // Собрание законодательства РФ. 2015. 27 июля. № 30. Ст. 4658.
Крусс В.И. Диалектика конституционализации и взаимодействие правовых систем в контексте глобализации // Российский юридический журнал. 2014. № 5. С. 26–38.
