«Ты слишком быстро ешь, Бернар», – эту фразу я слышал в моей жизни чаще любой другой. «Ты права, Анни», – отвечал отец, нечеловеческим усилием воли заставляя себя отложить вилку, чтобы через несколько секунд опять так же яростно наброситься на еду.
– У тебя славная мама.
– Нет, что ты, она такая зануда, и у нее склонность к депрессии, она принимает таблетки.
– Правда? А по ней не скажешь. – Черт, только бы не выглядеть удивленным: как объясняет Бельмондо Ришару Анконина в фильме Лелуша «Баловень судьбы», главное – никогда не выглядеть удивленным.
– Правда-правда, она все время опекает меня, это просто ад какой-то.
Наверно, Полин все же преувеличивает? Можно ли быть такой красавицей, как эта женщина, жить в таком великолепном доме и чувствовать себя несчастной? Если быть богатым не имеет смысла, значит, нам лгали, когда обещали, что с повышением покупательной способности повысится и моральный дух французов.
– Два раза в неделю она ходит к психоаналитику, но это ей мало что дает, в общем, как говорит папа, результаты заставляют себя ждать. И еще она ходит в церковь исповедоваться, кюре ее обожает, он может слушать ее часами, так что, считай, у нее два психоаналитика по цене одного, а толку все равно никакого. Похоже, психоаналитик и кюре дают ей прямо противоположные рекомендации, так что она, бедная, совсем запуталась. Фрейд или Христос – выбор, как в трагедии Корнеля, верно? – бросила она мне, словно это был вызов. Поскольку я в жизни не открывал катехизис, а о Фрейде не знал ничего, кроме фамилии, то несколько растерялся и предпочел сменить тему.
– А твой папа?
– Он редко бывает дома, все время работает, очень много путешествует. Он дирижер. Сейчас вот заставляет меня играть на скрипке, – сказала она, показывая на инструмент, лежащий на пюпитре, и стопку нот.
– О, ты сыграешь мне? Пожалуйста!
– Ни за что!
Я почувствовал, что настаивать абсолютно бесполезно, хоть я и знаю, что женщинам нравится настойчивость, – но не всегда и не во всем.
– Ты музыкант? – спросила она.
Как же мне хотелось ответить «да», схватить скрипку и сыграть мелодию, от которой бы у нее на глазах выступили слезы, а потом она бросилась бы мне на шею, мы сплелись бы в объятии, потом – украденный поцелуй (мама – в соседней комнате), и я ушел бы по-королевски. Но получилось не совсем так. Я подумал: если у нее отец дирижер, задурить ей голову не удастся. И ответил «нет». Само собой, это было поражение.
– Жаль, – сказала она.
– Да.
– Всегда жаль, что ты не музыкант, кажется, это сказал Марсель Эме.
– Мне бы хотелось научиться играть на пианино, – признался я наконец.
– А что, твои родители против? – удивилась она. – Нет, не против, может, на будущий год начну. – Как ей объяснить, что пианино не поместится в трейлере?
