причина, из-за которой не только Шарлотта, но все в доме чувствовали себя несчастными: Брэнуэлл стал горем семьи. Он так и не сумел заняться ни литературой, ни живописью. Более того, обитатели Хауорта опасались «бесчестья», которое он мог навлечь на их дом. Существует версия, – её поддерживают многие западные бронтеведы, – что Брэнуэлл потерял место учителя у Робинсонов, так как вступил в интимную связь с хозяйкой, а её больной муж, узнав об интриге, с позором изгнал Брэнуэлла из своего дома. Робинсон вскоре умер, и тогда Брэнуэлл решил, что больше ничто не помешает ему соединиться с любимой, но предусмотрительный Робинсон ставил в завещании непременное условие: его вдова получит наследство лишь в том случае, если навсегда прервёт отношения с Брэнуэллом Бронте. Тогда миссис Робинсон предпочла благосостояние вдовства превратностям нового брака и отказалась видеть Брэнуэлла «когда-либо в этой жизни». Брэнуэлл не вынес сокрушительного удара и пал окончательно. Его духовное падение завершилось смертью.
Сейчас трудно судить, что в этой версии правда, что ложь. Возможно, вся любовная история измышлена Брэнуэллом от начала до конца и уволили его потому, что своей склонностью к крепким напиткам и вольным разговорам он мог подать дурной пример своему воспитаннику, сыну Робинсонов.
Как бы то ни было, погиб он всё-таки не столько по вине «развратной» женщины, как утверждала Элизабет Гаскелл, сколько из-за пристрастия к спиртному и опиуму. Невозможность удовлетворить свои потребности (денег у него не было, а сёстры и отец считали грехом потакать его пагубным наклонностям) доводила его до исступления. Дни и ночи в Хауорте были отравлены ожиданием дикой выходки с его стороны. Жалея своего несчастного сына, полуослепший Патрик Бронте перевёл Брэнуэлла к себе в спальню и стал его сторожем. Брэнуэлл неистовствовал и несколько лет держал весь дом в страшном напряжении, которое разрешилось только с его смертью.
Однако Шарлотта Бронте не принадлежала к числу людей, готовых покориться постоянной тревоге, отчаянию и разочарованию.
Энергичная по натуре, она стремилась найти выход из тупика. Она нашла его в литературе и собственных душевных ресурсах. Уйти в мир воображения всегда было для неё радостью, а теперь это стало освобождением от безнадёжности и домашних неурядиц, то есть – психологической необходимостью, но, главное, у неё теперь был эмоциональный опыт, определённый взгляд на жизнь, вполне сложившееся представление, что и о чём надо писать, и время. Может быть, трагедия Брэнуэлла наглядно и беспощадно продемонстрировала лишний раз весь ужас неосуществлённости таланта, и поэтому, пусть горька была её любовь, тяжко разочарование и отсутствие писем, она должна была чувствовать своеобразное удовлетворение при мысли, что это испытание её не сломило, что она оказалась более стойкой, чем брат. В январе 1846 года она пишет мисс Вулер, которая отошла от дел и жила в сознании выполненного долга, спокойно и обеспеченно: «Вы усердно трудились, вы отказывали себе в радостях и отдыхе всю молодость
