что ваши глаза как аметистовые звезды?
– Да, милорд, многие, – ответила она ровно. Сердце ее бешено стучало.
– Лгунья, – протянул он и прикоснулся к ее губам. – Позвольте мне узнать, сладок ли ваш язык так же, как и остер, божественная, – пробормотал он.
Его горячий рот ласково заставил ее губы раскрыться, и его язык уже был у нее во рту. Патрик делал с ней то же самое, но сейчас это был не Патрик, твердила она себе, впадая в панику. Этот человек чужой, и тем не менее она чувствовала, что отвечает на его ласки. Ее грудь обнажилась в вырезе черного бархатного платья, а его руки крепко держали ее за талию, когда она откинулась назад. Тихо постанывая, он начал покрывать ее грудь горячими поцелуями, но, когда его рот сомкнулся вокруг соска и он стал быстро лизать его, заставив набухнуть, Валентина закричала.
– Нет! Нет! О, прошу вас, милорд! Нет! – Она оттолкнула его, подтягивая вверх кружево, чтобы закрыть грудь от его страстного взгляда. Отступив назад, она заплакала.
– Я не проститутка, сэр. Простите меня, но я не собиралась подталкивать вас на подобные действия, потому что мне это не нравится.
В его дымчатых серо-голубых глазах поблескивал огонек. Он с трудом сдерживал возбуждение.
– Вы, конечно, не поверите, что я удовлетворюсь таким крошечным кусочком рая, божественная? – Он не придвинулся к ней, но это почему-то сделало ситуацию еще более напряженной.
– Я почтенная вдова в трауре по своему мужу, милорд Эшберн. Я стыжусь, что мое поведение дало вам повод думать иначе.
– Я хочу вас, – тихо сказал он.
Она широко открыла глаза. Она говорила Патрику, что ей нужен смелый мужчина. Теперь, когда она стояла, глядя прямо в глаза такому мужчине, Валентина не была уверена, что ей это нравится.
– Даже если бы я не носила траур по лорду Бэрроузу, – продолжала она безрассудно, – я бы не стала вести себя как шлюха. Прошу вас, скажите мне, что вы не думали по-другому.
Слезы унижали ее. Она почувствовала себя моложе и глупее тех шести безмозглых девчонок, которые находились в ее подчинении.
Он вздохнул и, придвинувшись к ней, вытер ей слезы.
– Не плачьте, Валентина, – тихо сказал он. – Не плачьте, мое совершенное божество. Верьте мне, когда я говорю вам, что вы самая уважаемая и порядочная из вдов. Но это ничего не меняет, и я страстно хочу вас.
– Вы не должны так говорить со мной, – предостерегла она, но в душе не укоряла его.
Он понял это.
– Я хочу, чтобы вы знали о моих чувствах, божественная. Я намерен искать вашего расположения, как только закончится ваш траур по мужу.
У нее перехватило дыхание от его слов, но, собравшись с силами, она холодно сказала:
– Не знаю, выйду ли я снова замуж, милорд. Побывав однажды замужем, я не думаю, что это нужно делать вторично.
– Кто же будет заботиться о вас? – спросил он ее.
– Нед
