разработки – «программы сладких потягиваний». Потребовалось не более десяти минут, чтобы окончательно проснуться. Яра с удовольствием вспоминала вчерашний урок, на котором она впервые приняла в себя состояние полёта. Или отдала себя состоянию полёта…? Впрочем – никакой разницы. Воспоминания добавили ещё одну приятную нотку в это безусловно волшебное утро.
Завершив утренний моцион прохладным душем, она направила Шелл к ближайшему кафе с планами – найти тех, кого можно осчастливить своим присутствием.
Внезапно Яра почувствовала, как окружающий мир блекнет и меркнет, и она поняла, что теряет сознание и проваливается в черноту.
В центре черноты стоял железный стул и Профессор. Тонкая, иллюзорная серая нитка отблеска по периметру комнаты скрадывала черноту и давала эффект деления пространства на пол и всё остальное. Клоунады не было, в лице и позе Профессора также не было ни намека на шутку, он выглядел необычайно серьезным, суровым и непроницаемым.
– С прибытием, – сухо и резко поздравил он. – Внеочередное заседание.
Ни один звук не вмешался в его речь, тишина отсчитала секунды, и Профессор продолжил.
– Я слегка поторопился, выведя вчера вас на прогулку. Моя вина, отрицать не буду. Хотелось, чтобы вы научились сначала чувствовать, а только потом анализировать, – он задумался, глядя в пол и тяжело опираясь на стул.
– Я рад, что сейчас успел и вижу вас всех в целости и невредимости. Прошу простить меня за то, что подверг вас такому тяжкому испытанию, хотя не думал, что это будет так, – снова тяжелая пауза. Профессор выдавал фразы, плохо скрепляя их друг с другом. – Я поторопился и сейчас должен рассказать вам немного о структуре того мира, каким вы его вчера увидели. Если, конечно, вы что-то вообще видели и понимали, кроме собственного детского восторга. Впрочем, это нормально. Летать могут не все – вы должны знать это. То, что вы это можете делать – плюс вам, поэтому вы и здесь. Но гордиться не надо, вы не избранные. Говорю это для того, чтобы до вас дошло: есть и те, кто не может летать. Уныние, отчаяние, слабость, гнетущие страхи, духовная мерзость – всё это груз, и груз непосильный, груз неприподъемный.
Опять повисла давящая тишина. Ярина в этой необычно нескладной речи Профессора, которую он словно кусками накладывал, сдерживая в себе что-то важное, интуитивно почувствовала предстоящую бурю. Поэтому, когда буря действительно разразилась, девушка оказалась к ней готовой.
– Ты! Да, ты! – вдруг внезапно рявкнул Профессор кому-то из учеников, обдав класс волной страха. Профессор глядел чуть в сторону от Ярины, на кого-то невидимого в непроглядной черноте. – Ты, ты, я с тобой разговариваю! – Профессор внутренне одернул себя и насколько смог смягчил голос, оставляя его тон, слова и фразы жесткими. – Запомни раз и навсегда, в тот момент, когда ты убиваешь тело, сказка не начинается, полёт не становится вечным и бесконечным! Мне надо было бы начать наши уроки с других экскурсий, которые
