открывает дверцу машины. Соседи уже у парадной.
Юля (громко, чтобы Пине было слышно): Слушай, к тебе наш кот не забредал?
Инна: Нет. А что опять сбежал?
Юля: Представляешь! Кастрат ведь, а все туда же.
Инна: Вернется. Все время возвращается.
Соседи входят в парадную. Инна садится в машину, заводит ее, потом опускает стекло окна.
Инна: Саша, я тоже.
Машина Инны отъезжает. Самошин остается стоять посреди двора.
Замечательно здесь то, что когда героиня осмеливается произнести высокопарный, но вполне допустимый в мелодраме вопрос о любви и смерти, возникает соседка, которая низводит пафос сцены почти до пародии. Чего так испугалась сценаристка?
Общеизвестно, что чета Добсонов – авторы идеи сериала “Санта- Барбара” и профессиональные психологи – сознательно закладывали в сюжеты своего детища некий программирующий терапевтический эффект. Потом, конечно, джин из бутылки сбежал, но поначалу было именно так. У текстов русского сериала далеко не врачующий аромат. (Анализируя сериалы, почти постоянно приходится обращаться к текстам, так как визуальный ряд лишен множественности смыслов, он иллюстративен, а чаще всего даже лапидарнее самого диалога. В этом смысле старая добрая радиопередача “Театр у микрофона’' гораздо интереснее). Невыносимая легкость бытия низвергается со своего трагического пьедестала до плоскости небольшого квадратика экрана – не всегда четкого зеркала нашей жизни, постепенно превратившегося в икону. Телесериал становится чудовищной ежедневной молитвой. Книга, какая бы она ни была, все равно обращается к каждому. Гигантские тиражи “бульвара” формируются из 1 + 1 + 1 + 1 + 1 и т. д. Сериал, возникающий каждый вечер в заданное время, смахивает на массовую религиозную службу. На разных каналах произносятся разные слова, кстати, часто одними и теми актерами.
Что беспокоит героев русского сериала?
– Нет, трупа нет. Скорее всего, ее забрали с собой. Распотрошили (пауза) компьютер.
– Я мужик здоровый. Если ей меня мало, я на многое готов закрыть глаза.
– Мне не нравится, что в доме снова нет прислуги.
– В этом мире все стоит денег. И тебе они нравятся так же, как и всем остальным. И не надо лицемерить.
– Мне не нужен слабак, который при первой же опасности бежит, как крыса с корабля, и у которого вечно нет денег. Возьми. Укради!
Говорят, что искусство – это некая творческая работа, от которой аудитория получает больше, чем в ней (этой работе) заложено. А если автор сознательно пытается сузить границы привычных представлений? Что получится? Раненый следователь Турецкий лежит на диване. Навестить его приходит кинорежиссер. Турецкий, ранее консультировавший режиссера по вопросам криминала и законности, доверительно произносит:
– Помните, я говорил вам про банкиров, что они такие безобидные и все такое. Так вот, я ошибался. По от этого ваше кино может и выиграет…
Вот такое у следователя Турецкого важное послание человечеству. Говорят, монтаж когда-то был средством выразительности
