он был: чудак из чудаков,
Кикимор одиноких сновиденье,
Лопастам друг. И только стариков
Он выводил из всякого терпенья…
Был вечер недалек, торг затихал,
И Никодим уж уходить собрался,
Но разговор внезапно услыхал
Он водяного с лешим – и остался.
Забыв о том, зачем сюда пришли,
Ожесточенно спорили дедки.
Да так, увлекшись, далеко зашли –
Того гляди, что схватят за грудки.
– Примета верная, потопа надо ждать, -
Талдычил водяной, воссев на кочку.
– В лесных делах что можешь понимать? -
Сердился леший. – Быть войне – и точка!
– Плодятся зайцы, как мальки, к большой воде, -
Гнул водяной. – Проверено веками!
– В одном ты прав, знать, быть большой беде,
Коль зайцев летом продают стадами.
– Так ждать потопа или ждать войны? -
Вмешался полевой, наскучив слушать. –
На что судьбою мы обречены,
И почему вдруг у беды да зайца уши?
– Вы, полевые, можете не знать, -
Презрительно скривившись, леший молвил, -
Вдруг так зайчихи начали рожать,
Что все леса приплод их переполнил.
Такое было перед Той Войной…
Слыхал, малец, как с ангелами бились?
Рассказывал мне старый водяной,
Что князю тьмы мы за отвагу полюбились.
– Молчал бы лучше, старый ты дурак! -
И водяной с опаской оглянулся. –
Перед Потопом точно было так…
Весь мир в воде! Он мне бы приглянулся.
И старики вернулись к старой теме,
И каждый о своем вновь речь завел.
Брюзжанье их, как слепень, билось в темя,
И, не дослушав, Никодим ушел.
Он не встречал средь нежити таких,
Кто пережил Потоп и Ту Войну.
Тысячелетья поглотили их.
Никто не знал, что было в старину.
Остались лишь былины и предания,
Но постепенно забывали их.
Теряла нежить с каждым веком знания
Об истинных событиях былых.
На слово верить – мало простаков,
И Никодим, как многие, не верил.
Неверие сгущало тьму веков.
На свой аршин былое каждый мерил.
«И что о прошлом думать и гадать?
Ведь оглянуться даже не успеешь,
Как время подойдет тебе узнать,
Что жизнь прошла, и спорить не посмеешь.
Все сущее живет и умирает.
Вся разница – как долго и когда.
И даже нежить в срок свой погибает,
Устав считать минувшие года…»
И
