Я вряд ли ей воспользуюсь.
– Вас пугают побочные эффекты? Мы уже свели их к минимуму, – радостно заверил старик.
– Значит, вот что это было, – протянул отец. – Элен говорила, что это врождённое.
– Вы не видели других пациентов. В сравнении с ними, замеченные вами отклонения, были сущими пустяками. Не влияющим на качество жизни.
– В некотором роде, они даже её улучшали, – Олли кисло улыбнулся.
– Всё наладится, мистер Блум. Элен прожила хорошую жизнь и была счастлива. Она часто мне об этом говорила, – старик похлопал отца по плечу. – Я пришлю вам все необходимые документы.
– Не надо. Думаю, вы сделали всё, что могли.
У меня возникло устойчивое ощущение, что последнюю фразу отца я уже где-то слышал. У выхода с кладбища память показала мне Фишвильский пляж и белобрысого вонючку. Он посмотрел на маму и сказал то же самое… Меня осенила фантастическая догадка: вонючка каким-то образом узнал, что она скоро улетит. И не подумал нас предупредить! Я повернулся к Олли с намерением всё ему рассказать, но в последнюю секунду придержал язык. Сначала надо было обсудить свои подозрения с Бекки и вместе решить, что дальше делать.
– Поехали домой, – поторопил я Олли.
– Не буду вас задерживать, – старик протянул мне руку. – Береги себя, Дэниел.
Его рука была сухой и крепкой, а глаза – непритворно добрыми. Он развернулся и с удивительной для его возраста прытью, припустил к дороге. Навстречу ему, из-за деревьев, выехал чёрный лимузин. До этого я видел его только по телевизору и от восторга открыл рот. Следом за лимузином следовала машина поменьше. У неё был надутый, высокомерный вид, намекающий на высокую стоимость.
– «Павлины» неплохо устроились, – процедил отец. – И от щедрот бросают нам объедки.
Он демонстративно разорвал карточку Франсуа и бросил обрывки в урну. Освободив руки, отец потащил меня к нашему убогому «Шевроле». Лимузин насмешливо фыркнул и, прихватив старика, укатил прочь. Сопровождавшая его машина решила задержаться. Она повернулась и её надменные глаза-фары уставились прямо на нас.
– Что это за марка? – спросил я.
– «Бентли». Стоит чёртову кучу денег, – Олли окинул автомобиль ненавидящим взглядом. – Я бы сам мог в нём сидеть, если бы не женился на твоей матери.
– При чём тут мама?
– При том, что, женившись, я начал жить не своей, а её жизнью. Это продолжалось долбанных четырнадцать лет. Моих лучших лет! – отец обвиняющим жестом указал на кладбище. – А теперь она ушла. И оставила меня в этом дерьме.
– Мы можем переехать, – предложил я. – Хотя бы в Беллинг.
– Не можем, – Олли тяжело вздохнул. – Отсюда не сбежишь – все, кто пытался это сделать, обязательно возвращаются. Через десять, двадцать, даже тридцать лет. Побегают на воле и обратно в клетку.
Отец нёс странную чушь и был непривычно
