рука ухватила ухо Гевина и безжалостно его скрутила. Брат взвыл, заливаясь соплями. Отец поволок его жирное тело под лестницу и швырнул его в открытую дверь выделенной Гевину комнаты.
– Если ты не усвоил новые правила, я буду объяснять их столько раз, сколько потребуется, – с каменным спокойствием предупредил он.
Гевин ответил невнятным бульканьем. Олли вернулся в гостиную и остановился передо мной.
– Мужчина должен быть сильным и уметь за себя постоять – это первое. Также, он должен научиться самостоятельно решать свои проблемы, какими бы трудными они ни были. Это второе.
Отец взял телефонную трубку и заказал доставку пиццы. Затем он вытащил из кармана купюру и бросил её мне.
– Расплатись и поешь. Это три.
Олли проследовал на кухню, откуда вышел в компании новой бутылки. Он угостился её содержимым прямо из бутылочного горла. Утолив жажду, отец вытер рот рукавом свитера и оглушительно отрыгнул. При маме он никогда себя так не вёл и не пил ничего, крепче пива.
– Когда вернётся Бекки? – осторожно спросил я.
– Не знаю, – Олли ехидно улыбнулся. – У них с бабушкой нашлось много общего и они полюбили друг друга с первого взгляда.
Обнимая бутылку, он ушился наверх. Я вышел на крыльцо и сел на ступеньки. В груди зашевелилась боль. Она стискивала сердце и не давала лёгким дышать. Я приоткрыл рот, втягивая струю лесного воздуха. Его вкус и запах были сродни целебному эликсиру, обладающему способностью обезболивать раны. Я вернулся в дом и пнул дверь Гевиновской комнаты. Брат был занят. Орудуя кухонным ножом, он с остервенением кромсал куклу Бекки. Я бросил в него скомканную купюру.
– Сейчас принесут пиццу. Заплати и, когда будешь жрать, подавись.
Гевин не рискнул меня бить и я покинул дом неповреждённым. Выскочив на улицу, я избавился от обматывающей ногу повязки и устремился к лесу. До него было рукой подать и густорастущие, городские деревья помогли мне добраться до него незамеченным. Я ворвался в пахнущую свежестью зелень и обнял ближайшее дерево. Мягкий мох дружески пощекотал мне щёку. Ветви приветливо зашумели и махнули мне листьями.
«Мы тебя ждали», – прошелестели они.
Я благодарно погладил ствол. Лес был лучшим местом в нашем городе. Мы с Бекки ежедневно наносили ему визиты и неохотно возвращались в цивилизованную жизнь. Облюбованная нами поляна пряталась в лесной чаще. Я ещё не ходил туда в одиночку, но запретить мне это провернуть было некому.
– Я ненадолго, – пообещал я небу. – Сделаю «Радугу» и вернусь.
Я побежал по тропинке, вьющейся среди деревьев. У сухого бука она сворачивала налево, указывая, куда двигаться дальше. Мы с Бекки не попались на её уловку. Совместными усилиями тандем Блум продрался сквозь кустарник и, преодолев сопротивление деревьев, оказался на красивой, уединённой лужайке. Мама назвала её «Пристанище Радуги». Она же придумала «Собрание Радуги». Во время него,
