Федька с Ерёмой отступали шаг за шагом, дивясь и тому, что в забое не становится темнее. И было, с чего – серебряный песок светился сам по себе. В его мертвенном бледном свете искаженное гневом и страхом лицо Митюхи казалось жуткой личиной подземного чудища.
– Мужики! – заорал он, убедившись, что без посторонней помощи уже и не пошевелиться. – Спасайте!
За его спиной там, откуда уже из десятка щелей сочился серебряный песок, послышался глухой удар и треск ломающегося камня.
– Мужики!
И они побежали. Толкаясь, сломя голову, роняя инструменты, не разбирая дороги, прочь во тьму подальше от жуткого серебряного сияния и летящего им вслед уже не крика, а отчаянного хрипа Митюхи. Спешили, натыкаясь на стены, пытаясь найти дорогу к шахте подъемника…
И на полном ходу врезались в стену, опомнившись.
Тьма окутала напарников. Тяжелая тьма, полная едкого запаха камня, пыли, сырости, эха далеких затихающих шорохов и собственных стонов – с разгону врезавшись, Федька разбил нос, а Ерёма – кулак.
– Это где ж мы? – унимая двумя пальцами кровь, простонал Федька.
– Заплутали. Вот же черт! – выругался Ерёма.
– Не поминай!
– Да я серебро просыпал, когда кулаком в стену попал, – Ерёма рухнул на колени, шаря по камням. – Вот ищи его теперя…
– Ты того самого серебра схватил?
– Ага! Нечего добру-то пропадать! А чего?
– Митюха тоже так рассудил. И где теперь Митюха? А? Кидай свое серебро – самим бы ноги унести!
Не без сожаления Ерёма присоединился к товарищу. Смутно понимал горняк, что тот прав. Выбраться бы на белый свет, а там давай бог ноги с проклятого завода. Воротиться бы в родную деревеньку! Или сыскать где тихий уголок да зажить мирной жизнью, растить хлеб, ходить за скотиной, рыбачить и плотничать…
Тихий шорох и скрежет чешуи по камням ворвался в его мысли.
Грохота обвала не слышал никто, но наутро не сыскали сразу троих – двух горняков и стражника Митюху. Спустившись же вниз, нашли, что один из коридоров засыпало пустой породой. Серый мертвый камень был всюду, куда ни глянь. Сперва хотели разрывать завал, думая, отыскать коли не живых людей, то хотя бы их тела, но вызванный к руднику Сысой Псоич не велел этого делать.
– Рудничный, – только и процедил он. – Его работа!
Надо было пробивать другую шахту, на новом месте. Но где?
Глава 3.
У переправы через Волгу партию кандальников нагнал ведьмак.
Шли торопясь, казаки на сытых лошадях постоянно подгоняли бредущих пешком людей. Тех, кто выбивался из сил, секли нагайками прямо в строю, охаживая заодно и тех, кто пытался помогать уставшим. Алексею и Антону Багрицкому попадало чаще прочих – они, не сговариваясь, взяли под опеку юного Владимира Шаховского. Хрупкий юноша тяжело переносил пеший переход. Если первые дни он еще держался, то позже стал сдавать. Вдобавок ко всему,
