время прислушаться к самим текстам. Здесь мы имеем дело вначале с двумя характерно отличающимися и всё же очень тесно связанными группами рассказов: с рождением и детством Иоанна Крестителя и с Благовещением и Рождеством Иисуса – как Мессии – от Марии.
История Иоанна особенно глубоко укоренена в Ветхом Завете. Захария – священник Авиевой череды. Елизавета, его жена, также священнического происхождения: она происходит из колена Ааронова (ср. Лк 1, 5). Согласно ветхозаветному закону священническое служение связано с принадлежностью к роду сынов Аароновых и Левииных. Таким образом, Иоанн Креститель является священником. В нем священство Ветхого Завета достигает Иисуса; оно становится указанием на Иисуса, возвещением Его миссии.
Мне кажется важным, что всё священство Ветхого Завета в Иоанне приходит к проповеди Иисуса и, таким образом, вместе с его великой теологически-духовной кульминацией, Псалмом 118 (117), указывает на Него, посвящается Ему. Если однобоко противопоставить ветхозаветный культ жертвоприношения духовному богослужению Нового Завета (см. Рим 12, 1), можно упустить эту линию и внутреннюю динамику ветхозаветного священства, которая не только в Иоанне, но и уже в намеченном в Псалме 118 развитии священнической духовности является путем к Иисусу Христу.
В этом же направлении внутреннего единства обоих Заветов указывает характеристика Захарии и Елизаветы в следующем стихе Евангелия от Луки (1, 6). О том и о другой говорится, что они жили так, что это было угодно в очах Божьих, и что они строго держались во всём заповеданных установлений Господних. Мы ближе рассмотрим определение «праведный» при встрече с фигурой святого Иосифа, в котором заключено всё благочестие Ветхого Завета. «Праведными» являются люди, которые живут по указаниям закона правдиво и искренне – люди, которые в праведности проходят свой путь по откровению воли Божией и создают пространство для новых деяний Господних. В них Ветхий и Новый Завет переходят один в другой, соединяются в единую историю Божью с людьми.
Захария входит в храм, в Святая Святых, в то время как народ ожидает снаружи и молится. Это час жертвы вечерней, во время которой он возлагает фимиам на горящие угли. Аромат фимиама, который понимается вверх, является символом молитвы: «Да направится молитва моя, как фимиам, пред лице Твое, воздеяние рук моих – как жертва вечерняя», – говорится в Пс 141, 2. Книга Откровения изображает литургию небесную так: четыре животных и 24 старца имеют «каждый гусли и золотые чаши, полные фимиама, которые суть молитвы святых» (Откр 5, 8). В тот час, когда соединяется небесная литургия и земная, священнику Захарии является «ангел Господень», имя которого пока что не называется. Он стоит «по правую сторону жертвенника» (Лк 1, 11). Эрик Петерсон описывает ситуацию так: «Это была южная сторона алтаря. Ангел стоит между алтарём и семисвечным светильником.
По левую сторону, с северной стороны алтаря, стоял стол с хлебами предложения» (Op. cit., S. 22).
Место и час являются святыми: новый шаг истории спасения полностью
