дело! – и вдруг поперхнулась и побледнела. Испуганно прикрыла ладонью рот.
– Что с тобой? – испугался Платон.
Она тяжело задышала, обмахиваясь руками. Зубов засуетился:
– Водички?
Нарышкина кивнула. Любовник метнулся и подал ей стакан. Мария Антоновна осушила его мелкими глотками и тяжело вздохнула.
– Что с тобой? Ты не захворала часом?
Она взглянула на его отражение в зеркале и, подумав, осторожно призналась:
– … Я беременна.
– Вот так сюрприз! – фыркнул Зубов, – И от кого? От меня? Или от императора? А, может, ты ещё с кем-нибудь спишь в наше отсутствие?
– Какая тебе-то разница – от кого? – буркнула Мария Антоновна, – У меня есть законный супруг, а, значит, у ребёнка будет законный отец.
– Это само собой, – важно поддакнул любовник, – Но всё же. Кому ты отдашь предпочтение записаться в отцы? Хотя, постой! Кажется, я догадываюсь. Это и есть тот самый подарок, что ты собиралась преподнести сегодня нашего имениннику? Ха-ха!
И Платон язвительно расхохотался. Нарышкина раскрыла рот, чтоб выдать в его адрес какую-то гневную тираду, но в этот момент раздался осторожный стук в дверь, и голос камеристки предупредительно сообщил:
– Госпожа, Его императорское величество пожаловали!
Мария Антоновна подскочила, будто ужаленная и зашипела на любовника:
– Дождался?! Аспид…
Платон Зубов вмиг растерял бравурность и заметался по комнате в поисках укрытия. Нарышкина распахнула дверь туалетной комнаты и скомандовала:
– Живо!
– Ты уверена, что он сюда не войдёт? – проблеял испуганно Платон, судорожно хватая в охапку свой мундир, зимний плащ и шляпу. Он забился в отведённое ему убежище и в последний момент заметил валяющиеся возле кровати сапоги:
– Сапоги! – сдавленно выкрикнул он.
Мария Антоновна лихо подхватила их с пола и швырнула в Платона. Те упали, глухо ударившись каблуками о мраморный пол. Одновременно за спиной хозяйки прозвучал голос императора:
– Что за шум у тебя в спальне, милая?
Зубов спешно затворил дверь туалетной комнаты, а Нарышкина нарочно уронила стул, который с грохотом упал на паркет. И обернулась навстречу Александру Павловичу:
– Ах, Алекс. Я нечаянно уронила стул… Боже мой! Как ты сегодня великолепен!
Он смущённо потупил взор;
– Что я? Вот ты хороша, так хороша! Даже утром спросонок…
– Нет-нет! Подожди. Речь не обо мне. Сегодня твой день. Я хочу поздравить тебя с днём рождения. Надеюсь, я буду первая, кто тебя поздравил?
– Разумеется.
– Но, прежде, чем я сообщу тебе о моём скромном подарке, я желаю поцеловать моего императора. Самого прекрасного в мире. Самого желанного и красивого. И только моего! Правда?
