Спасибо Вам, Варвара Николаевна, – он схватил её руки и стал осыпать их поцелуями, – Я так Вам благодарен за эти слова! Вы – удивительная женщина. Вы сами не представляете, что Вы сейчас сделали! Вы меня просто спасли. Вы вернули меня к жизни!
Варька весело, вприпрыжку, подбежала к карете и запрыгнула внутрь.
– Ну, слава богу! – выпалил Алексей, стуча зубами от холода, – Я уже начал беспокоиться. Видела великого князя?
– Видела.
– Поговорила?
– Поговорила, – радостно кивнула она.
– Всё хорошо?
– Да всё хорошо, всё! – заверила его Варька, – Не ёрзай! Поехали уже в Петербург, к ненаглядной Елизавете Алексеевне.
– А чего это вдруг «к ненаглядной»? – опешил Лёшка.
Варька лукаво ткнула его в бок локтём:
– Да, ладно! Будто сам не замечаешь?! Ух, как она на тебя смотрела перед нашим отъездом! – и Варька артистично закатила глаза.
Лёшка вспыхнул до корней волос:
– Чего это ты выдумала?
– Уж поверь мне. Смотрела-смотрела!
Алексей неожиданно призадумался и осторожно поинтересовался:
– Варь? …правда, смотрела? Или ты шутишь?
Она в ответ озорно погрозила пальцем:
– Ой, гляди в оба, Лёшка! Пропадёшь.
11 декабря 1802 года
Камменоостровский дворец
Красавец-сервиз стоял в покоях императрицы, переливаясь позолотой и изумляя причудливостью лепных крышечек в виде императорской короны с кусочком горностаевой мантии. Бархатисто чёрный цвет с налётом матовой дымки, такой несвойственный фарфоровой посуде, поражал воображение; было трудно устоять перед искушением – взять какой-то предмет в руки и погладить. Не говоря уже о том, что каждую тарелку хотелось долго рассматривать.
Елизавета, исполненная восторга, гладила пузатую супницу, разглядывала тарелки, и не переставала повторять:
– Боже мой… Какая прелесть! Какое чудо!
Варька стояла в сторонке и с гордостью ощущала, как за спиной «растут крылья».
– Отчего же Степан Афанасьевич сам не приехал? – сокрушённо произнесла императрица, – Я бы лично расцеловала его в обе щеки!
– Он излишне скромен, Ваше императорское величество, – пояснила Варька.
– Надеюсь, Вы с ним будете присутствовать завтра в Зимнем дворце на торжественном балу в честь дня рождения императора?
Варька состряпала виноватую мину:
– Елизавета Алексеевна, не извольте гневаться, увы.
– Как?! – ахнула она, – Почему?! Вся столица, все иностранные гости будут завтра в Зимнем, чтобы засвидетельствовать своё почтение государю в день его двадцатипятилетия! Нет, я решительно настаиваю на Вашем присутствии!
– Помилуйте, Ваше величество, –
