А их цели в основном незатейливы – либо перекупить, либо сильно подточить, либо просто уничтожить, но мирно, бескровно, без криминала. Люди к нам обращаются самые разные – пару раз были даже жаждавшие справедливости обкраденные изобретатели, не прислушавшиеся к правилу: «Не изобретайте да не запатентованы будете!» Нас швыряет по всей стра-не и в Волжанске мы живем от силы полтора-два месяца в году, наша жизнь сумбурна и опасна, мы несемся по ней, словно по бурной реке меж-ду камнями и никогда не знаем, что будет с нами завтра, мы прячемся в искусственных личностях, мы лжем и хитрим, мы воры и сволочи, но уже за несколько лет одной жизни мы видели и прочувствовали столько, что хватит на много десятков жизней. Не могу сказать, что мне очень нравится то, что я делаю, но мне доставляет удовольствие то, как я это делаю.
– Ты все свои штучки успел вытащить из телефонов? – тихо спрашиваю я, оглядываясь, и Женька презрительно фыркает.
– Нет, оставил пару на память! Господи, – он смеется, – помнишь, как я сунулся в телефон одной безобидной фирмочки, чтобы поставить свою цацку, а там уже стоит одна – государственная. Ох, и мотали же мы тогда из этой фирмочки!
Он вытаскивает из кармана пластинку клубничной жвачки, сует ее в рот и, жуя, говорит:
– Все, сегодня больше ни слова о работе. Обсуждать, что и как, будем уже в родных стенах. Отчитаемся перед старым сморчком Эн-Вэ и займем-ся друг другом и нашим отпуском. И пусть только этот трухлявый гриб попробует тут же заслать нас на дело!.. Я лично утоплю его в раковине. Слушай, – он неодобрительно косится на мою сигарету, – когда ты бросишь свою отвратительную привычку?
– Моя привычка не менее отвратительна, чем твоя. Пережевывая жвач-ку, ты мало того, что портишь зубы, но и заставляешь свой желудок посто-янно вырабатывать желудочный сок, в который нечего бросить. А это – прямая дорога к гастритам и язве. Вот так-то, Зеня!
– Будь добра, не дыми на меня – ты мешаешь мне постоянно вырабаты-вать желудочный сок, – Женька слегка по-детски насупливается – он тер-петь не мог, когда я шутки ради начинала коверкать его имя, называть Же-кой, Женюрой или еще хуже – Джонни. – Лучше пошли укусим чего-нибудь – я голоден, как сто собак! Хочу штук десять хороших отбивных, много-много вареной картошки и пива!
Я выбрасываю сигарету в окно, приподнимаюсь на цыпочки и стряхи-ваю снежинки с его волос. Он послушно наклоняет голову.
– Как ты думаешь – у них есть охотничьи колбаски?
– Витка, ты уже всех достала своими охотничьими колбасками! Тебя скоро можно будет вычислять по охотничьим колбаскам, как белку по оре-ховой скорлупе. Пошли, дитя, насладимся взаимным обществом за хоро-шим ужином, пока не появился этот экзистенциалист Артефакт, не нака-чался коньяком и не погрузил нас в пучины мировой скорби.
Охотничьих колбасок в меню вагона-ресторана
