и я еле успеваю вцепиться в край и дернуть одеяло обратно на себя.
– Женька, слышишь?! Жека!
– Я! – бормочет Женька в подушку сквозь сон. Я наклоняюсь и гнуса-вым голосом громко говорю ему на ухо:
– То в безвыходной пропасти, которой не видал еще ни один человек, страшащийся проходить мимо, мертвецы грызут мертвеца…
Женька вздергивается на кровати, словно на него плеснули кипятком, ошалело крутит головой, убеждается, что кроме меня в комнате никого нет, и начинает ныть:
– И ночью при луне нет мне покоя! Витка, ты что, очумела?! Полчетвер-того утра! У меня завтра работы полно…
– Женька, мне придется уехать.
– Ага, давай, – говорит Женька и собирается было снова впасть в сон, но тут же садится и смотрит на меня уже вполне осмысленно. – Уехать?! Ку-да?!
– В Волгоград. Прикроешь меня?
– Что, халтура? Смотри, у нас самодеятельность не поощряют. Это из-за того письма? От кого оно?
– От старого друга. Я съезжу совсем ненадолго. Видишь ли, должок у меня есть, а всем нам нужно платить старые должки, верно?
Женька пожимает плечами и укладывается обратно на подушку, откуда задумчиво на меня смотрит, потом притягивает меня к себе и спрашивает:
– А велик ли должок?
– Да с меня ростом. Я…
Мои слова перебивает пронзительный телефонный звонок. Женька хва-тает трубку, свирепо рычит в нее «Да?», а потом передает мне:
– На, и ночью неймется этому киберпавлину!
Он мгновенно засыпает, а я внимательно слушаю слегка сонный голос Султана, который, после предварительных расшаркиваний сообщает мне, что врученный ему адрес принадлежит одному киевскому «Интернет-кафе». Да-а, не одни мы такие умные. От кого же, интересно, так шифрует-ся эта печальная Наташа со своим некриминальным предложением?
– Спасибо, милый Султаша, ты – лучший!
– А то! – горделиво отвечает Султан. – Ну, давай, спокойного анабиоза. Целую взасос – твой пылесос.
Он отключается, я бросаю трубку на тумбочку и тут же наконец ныряю в сон – мгновенно, словно в мутную воду с горячего парапета, и все, что есть на свете реального, становится уже неважным…
II
Спустя пять дней я снова сижу в поезде и без особого интереса смотрю на мелькающие за окном заснеженные домики, на поселок Капустин Яр, где, как говорил Женька, находится ракетный полигон, на плотину. Волго-град велик, его вокзал расположен в центре, и чтобы, уже въехав в город, добраться до этого вокзала, идущему из Волжанска поезду нужно не меньше получаса. А вообще Волгоград напоминает длиннющую ленту, ак-куратно постеленную вдоль реки. Вот, наконец, показывается Мамаев кур-ган, на котором возвышается гигантская бетонная женщина, поднявшая
