визуально очень давно, хотя не далее, как вчера, рассказывала об этом Наде. Яркую картинку из детства. Одуванчиковая полянка. Весеннее солнце. Вон мама разговаривает с какой-то женщиной. Рев за спиной. А потом метнувшемуся детскому взгляду представляется что-то ужасное, огромное, блестящее, несущееся прямо навстречу. Десятком сантиметров левее, и ее венок висел бы тут же, на одном из столбов. «Памяти Наташеньки такой-то».
Наташа закинула голову, пытаясь унять кровь, постояла немного. Нужно идти домой, но как идти в таком положении. Она снова прижала ладонь к носу и выпрямилась, и кровь снова потекла по пальцам. Идиотская ситуация: ночью, на дороге, с расквашенным носом. Она повернулась, чтобы взглянуть еще раз на цветы на столбе, и нахмурилась. Фонарь наверху горел все так же ярко, дорога была так же пуста, но что-то изменилось, и это насторожило Наташу.
Столб. Что-то изменилось в столбе. Что-то появилось, что…
Нет. Не появилось. Пропало.
Пятно ее крови пропало.
Наташа изумленно заморгала. Даже в такую жару кровь не могла высохнуть так быстро, а если бы и высохла, то все равно осталось бы темное пятно. И пятно не маленькое – приложилась она хорошо. Куда же оно делось? Улетело? Или от жары и перевозбуждения у нее уже начались галлюцинации?
Наташа обошла столб кругом, оглядев его снизу доверху. Пятна не было.
Ну конечно! Если, задумавшись, она умудрилась врезаться в столб, то отчего же не допустить, что, потрясенная зрелищем траурных венков, она незаметно для себя бродила туда-сюда и теперь попросту перепутала столбы.
Эта мысль засела у нее в мозгу как заноза. Теперь, вместо того чтобы отправиться домой, придется пойти и посмотреть на соседнем столбе. Там она и увидит пресловутое пятно. А так же то, что ей пора лечиться от лунатизма.
Столбы располагались на расстоянии тридцати метров друг от друга. Она шла быстро, нервно размахивая одной рукой, и прошла две трети этого расстояния, когда внезапно оказалась в полном мраке.
Вначале она чуть не вскрикнула, и в голову моментально полезли всякие жуткости из штатовских фильмов, в которых внезапная темнота – непременный вестник всяческих пакостей. Но потом сообразила, что всего-навсего выключили придорожное освещение, как это делали каждую ночь, – пора и честь знать! И так оно сегодня что-то допоздна горело.
Словно в подтверждение того, что все в порядке, стремительно проехала машина, окатив все вокруг ярким светом. Хмыкнув, Наташа повернулась лицом к своему дому. Окно на «Вершине Мира» все так же горело. Единственное во всем доме.
И никто ничего не увидит.
Ветерок к этому времени уже утих, жара теперь висела спокойно, тихо и тягостно, поэтому резкий треск ветвей наверху прозвучал особенно громко – словно что-то большое торопливо продиралось сквозь платановую крону. Следом послышался легкий звенящий щелчок. Наташа обернулась и инстинктивно выбросила перед собой
