чтобы свет из коридора освещал ступеньки – на трех этажах не было лампочек. Глядя, как Надина фигура спускается к освещенным пролетам, Наташа неожиданно почувствовала глубокую печаль и странное чувство вины, как будто Надя приходила к ней за чем-то жизненно важным для нее, а она ей отказала. Она слышала как Надя, спускаясь, споткнулась, сделала еще несколько шагов, остановилась и гулко сказала снизу:
– Если ты мне не веришь, то сходи на дорогу и погляди на фонарные столбы. Ты ведь никогда не смотрела. Я знаю. Я всю тебя знаю. До самого кончика твоей жалости.
– Какие столбы, зачем?! – не удержалась Наташа, но ответом ей были только быстрые шаги, и она поняла, что Надя больше не скажет ничего.
Вернувшись в квартиру, Наташа закрыла дверь и посмотрела на часы. Почти двенадцать, а Пашки нет. Но это не встревожило ее – иногда муж приходил и в два часа ночи. Говорил, что работал, да и выглядел так, словно работал. Она часто сомневалась, что работа – истинная причина его задержек, но выяснять это ей было некогда, а в последнее время, особенно после того дня, когда они с Надей впервые заговорили о дороге, она уделяла все меньше внимания поздним возвращениям Паши. Ее даже меньше стал заботить вопрос есть ли у него любовница или он проводит вечернее время со своими друзьями. Было ли это уже полной душевной апатией или ее вниманием завладело что-то другое, она не знала и не пыталась анализировать.
Убрав на кухне, прикрыв миску с оладьями крышкой и оттерев сковородки, Наташа забрала остатки шампанского на балкон и допила их, облокотившись о теплые деревянные, изъеденные шершнем перила и глядя то вниз, на дорогу, проходившую рядом с подъездами, то вдаль, туда, где в темноте едва слышно шелестели платаны. Фонари не горели, и на дороге было темно, и свет фар проезжающих машин прокатывался издалека, задолго извещая об их появлении. Фонарные столбы. Почему столбы? При чем тут столбы? Ответ маячил где-то глубоко в подсознании, она это точно знала, но вытащить его оттуда не могла.
Надька сумасшедшая. И смешная. Видит жизнь, знает жизнь, причем не с лучшей стороны, а зло ищет в мистике. Наташа давно перестала обращать внимание на то, что творится вокруг, но она помнила, что было раньше, она прислушивалась к рассказам Нади и болтовне покупателей, она иногда смотрела телевизор. Возможно, Надя права, возможно, так, как сейчас живет Наташа, действительно проще жить. Но искать зло в мистике – бессмысленно. Мистическое зло – лишь миф, придуманный людьми для оправдания своих поступков. Зло не живет само по себе, ему нужны тела, нужны сердца, нужны души; оно не самостоятельно, оно – часть человека и только человека. Бесполезно и глупо искать зло в дьяволе и вампирах, в ночах полнолуний, в черной энергии, в страшных чудовищах, в повелениях свыше. Зло нужно искать в людях, как бы они от него ни открещивались, и никто им его не дал, они породили его сами. Искать в тех, кто взрывал дома, кто в ее стране использовал язык не как средство общения, а как
