когда-то белый свет перед ясными очами его матери?
Муртаза кинул курточку на спинку стула, вышел в грязный коридор, прошёл мимо двери общей для шести семей кухни и вошёл в общую же умывальню. Наклонился над одной из прикреплённых к стене ржавых раковин, подставил разгорячённую шею и голову под казавшуюся липкой, пахнущую илом тепловатую воду, вытерся руками. Подняв голову, вгляделся в висевшее на стене маленькое зеркало, пёстрое от пятен от мух и ржавчины. Под чёрными глазами краснота, ноздри аккуратного носа расширены. Округлые щёки, крепкий подбородок кажутся темнее обычного: утром он поленился побриться.
Он пошёл на кухню, на грязной газовой плите вскипятил воду и с чайником вернулся в свою комнату. Хорошо, что коридор был пуст, мимо него проскочил только шестилетний сын соседки Флёры – Муртазе не хотелось видеть никого.
Чай казался мутным, намазанный маслом пряник – прогорклым. Поморщившись, он поставил полупустую чашку на стол и встал. Возле дивана, в углу под полками с посудой стояла низкая тумба, покрытая молитвенным ковриком с вышитым на нём рисунком мечети с четырьмя минаретами. Муртаза поднял коврик, под ним показался небольшой красный сундучок, кованный блестящими медными полосками.
Сундучок этот был наследством, доставшимся ему от родителей. Точнее, от матери. В последнюю поездку к родным в Среднюю Азию отец уговорил Муртазу взять эту памятную вещь с собой. «Подумываем мы, сынок, переехать в Крым, на землю предков, – сказал он. – Сам знаешь, при переездах вещи ломаются, теряются. Да и неведомо, что там ждёт нас самих. Здесь сложено всё, что хранит память о твоей матери. Береги их».
Сундучок был подарен Загиде родственниками, когда она приезжала в гости в родную деревню близ Казани. Жили там потомственные мастера, создавали, можно сказать, настоящие шедевры. На медных полосках, обвивших узором бока и крышку сундука, выкованы вьющиеся, цветущие веточки, изящный замочек запирается на миниатюрный ключ. Изнутри сундук покрыт красным атласом, словно благородная шкатулка для жемчугов и алмазов.
У матери Муртазы не водилось золотых украшений с бриллиантами. В сундучок были сложены старые фотографии, письма, несколько исписанных разноцветными чернилами и карандашом тонких тетрадок.
Приехав в Казань, Муртаза наскоро перебрал их, аккуратно сложил, потом же долгое время не прикасался. Видно, ещё не настало время ему глубоко заинтересоваться прошлым, не появилась настойчивая потребность в этом. У молодости много других забот.
Только вот теперь, когда на заводе дела шли ни шатко ни валко, а дома ждало одиночество, он почувствовал, что некуда девать себя. Раньше было чем заняться: кипел весёлыми хлопотами, многолюдными представлениями Дворец культуры завода, клокотали страсти на стадионе. Заводской футбольный клуб «Крылья» был частым участником российских турниров. И Муртаза, ещё будучи студентом, числился одним из надёжных игроков.
В
