шалопая, – Сэмэкэ безнадежно махнул рукой, не глядя на сына.
– Нет, отец, я правду говорю, – сын вскинул удивленные глаза на отца.
– Не морочь голову всякой ерундой, – устало ответил отец.
Отакчан понял, что такие споры у них бесконечны.
– Отец, вот увидишь, мы скоро разбогатеем. Сказал же большой начальник: «Обогащайтесь!»
– Да ты не слушай того начальника, как ты говоришь, большого. Сам-то он, конечно, разбогател, на то и начальник. Но запомни, не работая нигде, можно разбогатеть только нечестным путем, – Отакчан дал понять, что не верит ни Прокопию, ни тому начальнику.
– У меня будет много денег. Тогда построим себе дом, – Прокопий пропустил мимо ушей слова старика.
– А мне построишь дом, Порпукай? До старости лет пасу оленей, да что-то даже избы своей не имею…
– Это твои Советы тебя, дед, довели до нищеты, – Прокопий вызывающе приосанился.
Отакчан тихо засмеялся и сказал:
– А при Советах все трудились. Не было ни одного человека, шатающегося без дела, как ты сегодня.
– Тогда людей сильно гоняли. Многих судили, тунеядцами обзывали, – огрызнулся Прокопий.
– Правильно поступали. В наше время молодежь трудом воспитывали. Ну-ка протри глаза и посмотри, что творится вокруг, – постепенно голос деда Отакчана окреп.
– Веселая жизнь у нас пошла. Разве это плохо?
– Одни песни да танцы… Праздной жизнью пускают пыль в глаза. Таким дешевым путем создают видимость благополучия. Неужели не замечаешь этого, Порпукай?
– При прежней жизни, когда коммунисты да Советы держали власть, принудительным трудом вышибали всякое инакомыслие. Тяжело было всем, – парень продолжал гнуть свое.
– Мою страну ты не трогай. Я был счастливым при Советах. Свободным человеком чувствовал себя. А у тебя однако голова совсем пустая.
– Кто знает, может и так. Вот мой отец тоже до сих пор верен Советам, – Прокопий бросил насмешливый взгляд на Сэмэкэ.
– Порпукай, скажи мне, у тебя какое образование? – дед Отакчан неожиданно сменил нить дискуссии.
– Школу окончил. Аттестат при мне. Правда, прошло много времени с тех пор. Слыхал, дед, такую песню: «…Это было недавно, это было давно»? – вдруг мягким голосом напел Прокопий. Потом продолжил: – Вот так же, как в песне поется, это было давно. Я толком не помню даже, в каком году получил аттестат-то.
– Почему не поехал учиться, как все?
– Была поначалу такая мыслишка у меня. Но не на чем было уехать. Самолета не было все лето. Так и осел.
– Грустная у тебя история, как смотрю. Ни работы, ни образования, как думаешь дальше-то жить? – у деда голос явно смягчился.
Ему в самом деле жалко стало Прокопия. Вспомнил, как радовался друг Сэмэкэ, когда родился его первенец. Жизнь не сложилась у бедного. Куда катится жизнь-то?..
– Поверь мне, абага, построю дом и тебе, – голос у Прокопия уверенный. То ли не понял последних слов деда, то ли нарочно пропустил
