в спальник и ночное нахождение в нем – это, с одной стороны, известная каждому путешественнику и туристу радость кратковременного обретения своего маленького, ограниченного от всех, индивидуального мира.
Но другая сторона этого процесса в условиях Крайнего Севера гораздо более важна. Неминуемо выстраивается целая технология перехода от бодрствования ко сну, выверенная опытом предыдущих ночевок, которая соблюдается до смешного тщательно – так заставляет действовать инстинкт выживания. Это впитывается настолько глубоко, что проживи я пятьсот лет и, не побывав больше ни в одной экспедиции, я в любой миг до мелочей вспомню все. Не просто каждое движение – малейший посыл собственного внимания в процессе этой трепетной процедуры.
Моим местом ночлега был угол справа от входа, у стенки (брезентовой, естественно). Это почетное место, потому что при естественной тесноте тебя в ночной конструкции тел «беспокоят» только с одной стороны. С этой стороны моей соседкой была Марина Калинина.
При установке палатки на утоптанный снег разбрасываются ветки лиственницы (я уже упоминал, как это делала Римма). Они грубые, корявые, но именно поэтому своим объемом создают хорошую воздушную прослойку между мерзлым грунтом и оленьей шкурой, на которой располагается спальник. Оленьи шкуры – это самая теплая субстанция на всем белом свете. Они расстилаются после вечернего чаепития, после чего каждый начинает личную подготовку ко сну.
Сейчас, рядом с фонтанирующей теплом батареей городского отопления, серьезность этого процесса вспоминается с легкой улыбкой превосходства. Такой объяснимый налет высокомерия очень эфемерен и обманчив. Защищенность от холода в цивилизованном жилище создана не тобой лично, твоими мыслями и действиями, а каким-то чужеродным монолитом. А вот тогда, во время пробега, угроза ночной атаки пятидесятиградусного мороза заметно бодрила.
В качестве решающей операции надо было расстелить спальный мешок таким образом, чтобы он как можно меньше упирался в стенки. От перепада температур снаружи палатки и внутри во время вечерней теплоотдачи раскаленной печки брезент покрывался крупными кристаллами инея. От этого матерчатый спальник мог намокнуть. Разумеется, такое недоразумение создавало дополнительный очаг холода внутри спального пространства.
Кроме этого, необходимо учитывать еще одну деталь установки палатки – чтобы ее ночью не снесло ветром, нижние части брезентовых стенок примерно на полметра присыпались снегом. Нет нужды объяснять, что чем плотнее ты прижимаешься к снегу, отделенному от тебя лишь тонким влажным брезентом, тем быстрее стенки спального мешка охлаждаются. Поэтому между спальником и брезентом я устанавливал свои бахилы. У кочевников-оленеводов так принято называть утепленные резиновые сапоги.
Процесс расстилания спального мешка осложнялся еще одним моментом. После завершения чаепития, во время которого все мягкие вещи были сформированы вокруг столика для максимально
