Айыы. Потому и считали, что вершим только добрые и угодные дела, да суд праведный творим. Вера в защиту Богов умножала наши силы. Мы со всей страстью души верили в свое предназначение вершителей действий Айыы, исполнителей воли Айыы. Вера – великая сила. Все святые дела берут начало от веры. Рушится вера – начинается разброд…
Более всего Тэмучина тревожат сейчас войска Джамухи и Кучулука, развернувшие свои станы отдельно. Но отчего они до самого вечера так и не сдвинулись с места? Хан ясно сознавал, что стоит хоть одному из них двинуться и ударить с фланга, как тут же захлебнется его атака, а потому время от времени он посылал своим людям, преследующим врага, приказ ускорять темп преследования. Уже снизу стало видно, как найманы отступают к вершине горы.
И вот от Джэлмэ была принесена весть, что в стане Джамухи началось движение, надо было разворачивать войско навстречу грядущей атаке. Но примчался еще один вестовой с радостным сообщением, что Джамуха снялся с места и отступает. А что же горячий Кучулук? Он наверняка захочет помочь Тайан-хану, когда станет окончательно ясно, что тот терпит поражение. У него насчитывалось до двадцати мэгэнов только пешего войска и примерно столько же конного. Снова надо открывать коридор, но что будет после того, как огромная масса неприятельских войск влетит в этот мешок? Выдержит ли мешковина? Пришлось Тэмучину выставить на острие предполагаемой атаки Кучулука свои четыре мэгэна и присовокупить к ним урутов и мангугов. Хасар же всеми своими силами гнал найманов все выше в гору, все теснее сжимал кольцо-удавку вокруг бегущего вражеского войска.
Солнце к тому времени заметно ушло на запад.
– Конец, – сказал Джэлмэ, и, как всегда в крайнем удовлетворении, потер ладонью дочерна загоревшее лицо, словно умыл его.
– О чем ты? – встревожился Тэмучин.
– Кончен день, а Кучулук стоит как заговоренный! Значит, сегодня он уже не выступит: кто же поведет людей в бой на ночь глядя! А мы распорядимся иначе, хан…
– Говори свой замысел!
– Кучулук если и пойдет на нас, то завтра… А завтрашнее и будет известно завтра. Нам же следует, пока еще стоит день, укрепить основное войско. У Кучулука предостаточно сил, чтобы идти на прорыв!
Послышался бас Хубулая:
– Хочу сказать слово, хан. Джэлмэ во многом прав. Нужно еще взять в расчет, что Тайан-хан постарался бы прорваться на соединение с Кучулуком, но с южной стороны гор – отвесные скалы, и лошадям в тех местах нет троп. Стало быть, он попытается уйти по пологим оврагам с юго-запада. И вот там мы можем устроить хорошую засаду!
– Везде ли с юга склоны так круты, как ты говоришь? – прищурив в напряженном раздумье правый глаз, уточнил Тэмучин. – Пешие могут спуститься?
Хубулай уверенно отвечал, что если пеший и может найти тропу, то уж огромному войску с лошадьми и грузом сойти почти невозможно.
После этого решили отправить Сюбетея к южному караулу, а с наступлением сумерек встали на отдых. Опять наварили
