Маадай медленно повернул голову и узнал соседа. – Это Дармаа… Снова спутниками будем… Вместе с другом нас переводят в другую часть, Аргас. Что, не хочешь, парень, оставаться без нас?
– Все! – замахал руками Аргас, сложил кулак и стал показывать его дымоходу. – Все, теперь ты не помрешь… Вот ему, вот ему!
Тень улыбки мелькнула на лице Маадая.
– Перестань нюнить… Нам с Дармаа выпало мужское счастье – пасть на поле великой битвы. Не умереть бы хорошо, да какой уж я теперь воин! Кожи с бабами мять… Молоко пахтать… Хорошо бы не умереть, а умереть лучше…
– Был у меня сегодня хороший сон, – заторопился Аргас. – Снился мне белый, как соль, жеребец на лугу. Уши у него, как стрелы в полете! Глаза быстрые, как мышки! Подымет он голову к небу – и ржет! Я спал сидя – проснусь: ай, какой конь пропал! А снова задремлю – вот он, луг! Вот он – белый конь! И ржет! Слышишь, Маадай? И так три раза! – Аргас наконец-то разжал кулак и показал три пальца для убедительности. – Три!
– За мной этот жеребец… – ответил Маадай. – Хорошо… Белый, говоришь? Мцы-мцы…
На верхушку жерди, что торчала в дымовом отверстии сурта, села малая птичка и ласково, по-девичьи прощебетала что-то.
– Скоро, скоро… – ответил ей Маадай.
– Ге! Ге! – замахал руками вскочивший Аргас. – Улетай, девка!
Птаха легко вспорхнула и улетела.
Маадай устало закрыл глаза, замолчал, словно собирая силы. Снова попробовал увлажнить губы языком, но как сухим умягчить сухое? Он заговорил, и речь его становилась все невнятней. Так небо перед непогодой из ясно-голубого незаметно становится пепельно-серым.
– Одно… хочу тебе сказать, друг Аргас… Говорят, из наших с Дармаа сюнов… остались считанные воины… Дармаа молчит – скажу и… за него: не надо, чтоб их разбросали… по чужим сюнам… У каждого из нас остались… родня… потомки… Надо пополнить числом сюны… из них… А детей наших… Аргас, слышишь?..
– Вот мои уши, Маадай… Вот мое сердце!
– Возьми их под свою опеку… Возьми по одному из сыновей в свой сюн – сделай из них тойонов…
– Никто не исполнит лучше, Маадай!
– И еще… Мать и старшая моя жена силком заставили меня взять еще одну жену… Молодую… Ты ведь знаешь…
– Говори, Маадай, говори!
– Я взял ее из жалости, чтоб она сопровождала меня в походах… Она ведь круглая сирота, Аргас… Родители ее погибли еще тогда, когда мы с кэрэитами бились… Куда ей пойти?.. На кого ей опереться?.. Молодая здоровая женщина, ей жить надо… Мы с тобой, Аргас, вроде бы не сближались, как дым и огонь… но перед вечным расставанием я увидел: нет у меня… ближе человека, чем ты… Так возьми ее к себе, друг… Обещаешь?..
– Я твой атас. Я сделаю все, как ты просил…
– Махтал тебе… – открыл глаза Маадай. – Вот мы… и простились… – Он глядел на Аргаса запавшими уже глазами, и в них не было света, было лишь какое-то иное, недоступное Аргасу знание.
Время
