ничего. Ни слуху ни духу.
Вадим кивнул.
– Сам знаешь, сейчас такое на дорогах творится… – махнув рукой, добавил Кирилл.
Привычки утешать друг друга у братьев не было. Всю жизнь диспозиция «старший и младший» была для них только поводом выяснения, и не столько первенства, сколько большего мужества, – когда синяки не в жалость, а в гордость, а ватка с зелёнкой: «Ну, maman, что вы мне как маленькому?» – унизительна и повод к братнему злорадству.
– На дорогах неразбериха, жандармы мобилизованы в караул, разбой процветает… – продолжил было Иванов-второй, но первый выразительно отмахнулся.
Кирилл улыбнулся. Кривовато, судя по усикам, но всё-таки:
– Да, и я того же мнения. На фронт бежал подлец. Решил небось, что во всю войну ему дальше Маркизовой лужи походов не видать, вот и подался в действующую армию.
Вадим энергично закивал, соглашаясь.
Кивнул и Кирилл:
– Все бегут. И с конюшен, и с дворцов. Даже с благородных пансионов переодетые девицы, как в восемьсот двенадцатом. Да я бы и сам побёг на его месте, ей-богу.
Вадим снова закивал, но будто бы перебил сам себя, учительски подняв палец и с карикатурной строгостью сведя брови:
– Фэ… Фролов?
– Начальник курсов? – догадался Кирилл. – Отец созванивался, и тот успокоил его, что до выяснения всех обстоятельств ни об отчислении из гардемаринских классов, ни об объявлении дезертиром Василия – речи не идёт. И идти не может, – добавил он выразительно.
На что Вадим не менее выразительно перекрестился:
– Сэ… Слава Богу.
– Аминь, – легко согласился брат. – Это бы Ваську куда больше расстроило, чем даже пуля в задницу.
Вадим протестующее поморщился.
– Дэ… дай Бог, чтобы в… вэ… – и снова привлёк внимание брата, потянув с вопросительной гримасой за локоть: – А что Цэ… Царь, в самом деле? Кэ… Как?
– Да, молодцом, как для нынешних обстоятельств, – Кирилл пожал плечами.
Они вошли под каменную арку с мимом в замковом камне.
– Хотя, правду сказать, по нему не скажешь, чтобы «аж». С лица спал. Под глазами тени, хоть икону пиши. Оно и понятно, беспокоится. Вот, о довольствии спрашивал…
Кирилл закатил глаза, придав лицу известное портретно-постное благообразие и, дав понять тем самым, что теперь перед Вадимом «Сам», спросил, будто вспомнил нечто важное:
– А что, шоколад вам горький поставляют, от «Крафта»? Или «Абрикосовский»?..
И, тронув брата за рукав госпитального халата, добавил почти шёпотом, словно опасаясь строгости «дядьки» гофмейстера:
– Я распорядился, чтобы от «Крафта».
Вадим, смотревший всю эту пантомиму с лёгким недоумением, в конце фыркнул:
– П…. п….
– И я того же мнения, – быстро согласился Кирилл.
– Провокатор, – собравшись с духом, поправил
