бак. Под руководством сержанта Ли мы наконец приступили к поискам. Хоть в доме 10050 по Сиэло-драйв и не нашли гильз («бантлайн» – револьвер, он не выбрасывает стреляные гильзы автоматически), мы хотели собрать их, поскольку в случае обнаружения оружия появилась бы возможность привязать гильзы к нему или к каким-то дополнительным уликам.
Пока мы обыскивали овраг, я все думал о Джордже Спане, одиноком и почти беззащитном в своей слепоте. Я спросил:
– Кто-нибудь захватил магнитофон?
Калкинс кивнул; аппарат остался в автомобиле.
– Давай вернемся и запишем согласие Спана, – предложил я. – До суда еще полно времени, и мне не хочется, чтобы какой-то сукин сын приставил к его глотке нож и вынудил старика заявить, что он не давал нам разрешения.
Мы вернулись и записали согласие владельца ранчо. Сам факт существования такой записи мог расстроить преступные планы.
Де Карло показал нам еще одно место, примерно в четверти мили по одному из каньонов, где иногда практиковались в стрельбе Чарли и его подручные. Там мы нашли множество пуль и гильз. Из-за ветра, нагнавшего тучи пыли, поиски вышли не слишком тщательными; сержант Ли, однако, пообещал вернуться сюда через несколько дней и постараться найти еще что-нибудь.
Всего в тот день мы обнаружили приблизительно шестьдесят восемь пуль 22-го калибра («приблизительно» оттого, что некоторые из них были скорее фрагментами, чем собственно пулями) и двадцать две соответствующие гильзы. Ли разложил их по конвертам, надписав на каждом место и время находки, и увез с собой в полицейскую лабораторию.
Осматривая загоны, я приметил там нейлоновые веревки, но все они были двужильные.
Гуэнтеру и Уайтли повезло договориться с Дэнни Де Карло. Тем вечером они беседовали с байкером об убийстве Хинмана и о признании Бьюсолейла. Единственной проблемой было лишь то, что суд над Бьюсолейлом шел полным ходом, и стороны уже успели изложить свои аргументы.
Вопреки протестам адвоката Бьюсолейла, удалось добиться продления заседаний суда до следующего понедельника, когда обвинение надеялось вновь открыть слушания и огласить сделанное подсудимым признание.
Следователи заключили с Де Карло договор: если тот даст показания на процессе Бьюсолейла, ОШЛА снимет предъявленное ему обвинение в краже мотоциклетного мотора.
По возвращении во Дворец юстиции меня ждала встреча в кабинете тогдашнего помощника окружного прокурора, Джозефа Буша. Кроме Буша, Стовитца и меня самого, представлявших Офис окружного прокурора, там присутствовали лейтенант Пол Лепаж («дело Лабианка») и сержант Майк Макганн («дело Тейт»), представлявшие ДПЛА.
Полиция хотела быстренько свернуть дело, сообщил нам Лепаж. На них давили: и пресса, и простые обыватели требовали раскрыть убийства. ДПЛА собирался предложить Сьюзен Аткинс выйти сухой из воды в обмен на рассказ обо всем, что ей известно.
Я никак
