хорошо! А почему же вы его одобряете? – все-таки добивается узнать Зизи.
– Ах, какое ненасытное любопытство у этой Зизи!.. Хорошо, я скажу, мне что!.. Потому что на этом одном я основал свои надежды… И я еще не потерял их, понятно вам?
Зизи показывает кончик мизинца:
– Ни вот сколько!
– Как? Вы хотите, чтобы я вам сказал больше? Не скажу ни слова даже на дыбе! – грустно шутит Пушкин.
– А за что вы пили второй стакан? – спрашивает Анет.
– Разве я не сказал? Ну, а теперь уж поздно, – выпил! И как темнеет! Надо идти к себе… Признаться, мне очень хочется спать! – подымается Пушкин.
– Неужели уходите? – пугается Анет.
– Посидите, Александр Сергеич, что вы! – просит Осипова.
– Пора, пора! Простите!
– Нельзя сказать, чтобы вы были сегодня в ударе! – замечает Зизи.
– Да, вы что-то невеселы, мой друг! Должно быть, устали с дороги? – хочет догадаться Осипова.
– Скучно, правда! – тянется Пушкин. – Разве пойти погулять перед сном?
– Я пойду тоже с вами, друг мой! – (Поднимается и Осипова.)
– И я! – встает Зизи.
– Я тоже! – встает Анет.
Но мать говорит им значительно:
– Нет! Вы останетесь дома… Нам с Александром Сергеичем надо поговорить о его хозяйственных делах…
– Отчего же нам нельзя этого послушать? – удивляется Зизи.
– Я тебе сказала, что ты не пойдешь! – выразительно смотрит на нее мать.
– Очень странно! – замечает, отвернувшись, Анет.
– Что странно? Что странно?.. Говори, что странно? – накидывается на нее мать.
– Мы с вами наговоримся завтра, Анет!.. И с вами, Зизи! До свиданья! До завтра! – машет шляпой Пушкин, отходя в сторону.
– До свиданья! – недовольно говорит Зизи.
– Только вставайте пораньше! – просит Анет.
– Непременно! – обещает Пушкин и уходит под руку с Осиповой.
Анна, некоторое время упорно глядя им вслед, говорит вполголоса:
– Мама становится совсем неприлична, когда приезжает Пушкин!.. Да, неприлична!
– И какой глупый изобрела предлог, чтобы уйти с ним, когда уже темно: поговорить о хозяйстве! – добавляет Зизи.
– Хорош тоже и Пушкин! Ведь мама уже старуха, старуха! Ведь ей уж под пятьдесят! – почти выкрикивает Анет.
– Мерзость! – С искаженным лицом Зизи хватает со стола стакан и швыряет в ту сторону, куда скрылись Пушкин и Осипова. Слышно, как он разбивается там об что-то твердое.
– Стакан, положим, ни в чем не виноват, Зизи! – тоскливо говорит Анна.
– Это стакан, из которого пил Пушкин! – поясняет Зизи.
– Хорошо, вот я скажу ему это завтра! – грозит Анна.
– Скажешь? Ну что ж! И говори, говори!.. Ка-ка-я глупая!.. Разве ты не поняла, что он в кого-то смертельно влюблен там, в Москве?.. Может быть, тебе это и не больно,
