голос какого-то мужчины.
– Под полом, Тарас Сергеич, взгляните, – заголосили другие.
Полицейский офицер, уступая требованию родных Прасковьи Максимовны, приказал городовым поднять полы домика и осмотреть, кроме того, чердак. К солдатикам присоединились бабы и двое мужчин; начался осмотр, продолжавшийся более часу, и кончился, разумеется, ничем. Составлен был протокол при участии врача и священнику было дано разрешение похоронить труп.
– Деньги-то ваше благородие, у себя оставите? – спрашивали приятели покойного Гаврилы Иваныча.
– А что?
– Да так, отдали бы вы их нам, мы бы ими и распорядились по завещанию.
Офицер подумал, передал капитал в руки купцов и ушёл.
Гробовщики, как водится, были уже налицо, им был заказан дубовый гроб, с приказанием обить его белым глазетом. Приглашено было из приходской церкви духовенство и отслужило панихиду. Наняли читальщиков псалтыря и на другой день гроб был вынесен в церковь для отпевания по христианскому обряду тела.
Вся нищая братия собралась на проводы тела несчастного Гаврилы Иваныча, погибшего из-за любви к Прасковье Максимовне, кончившей своё земное странствование из-за привязанности к разбойнику. Нищие получили по двадцати копеек на брата, и вечером все эти деньги оставлены были ими в кабаках. Приятели покойного устроили в той же гостинице, где квартировал он, поминальный обед, за которым испили порядком, заспорили между собою и в конце всего учинили драку, разнимать которую пришлось той же полиции.
Глава 136.
В день похорон Прасковьи Максимовны Чуркин был уже в одном переезде от Тагильского завода; он остановился заночевать на одном из самых красивых постоялых дворов, на особой купеческой половине, как величал её сам дворник. За ценой разбойник не стоял и не торговался. Хозяин, щеголеватый средних лет мужичок проводил Чуркина в комнату, зажёг свечу и спросил у него:
– Нравится ли тебе, купец, эта квартирка?
– Хороша, снимая с головы шапочку, – ответил тот.
– Думаю, что не дурна; обои каждый год в ней переменяю; ну, за то добрые люди меня и знают; сам капитан-исправник у меня останавливался и похвалил: «Ты, говорит он, Антон Евлампиевич, человек-заслуга; такую квартирку устроил, что и губернатору не стыдно в ней переночевать».
– Да, я вот в Ирбите в «Биржевой» гостинице останавливался; нечего говорить, у тебя почище будет.
– Сами-то вы откуда будете?
– Тагильские, – ответил Чуркин.
– В Тагиле у меня много знакомых, а тебя я что-то не знаю.
– Я там недавно живу.
– Чем торгуешь?
– Думаю только торговать: на ярмарке разного товару тысячек на двадцать купил; придёт он, милости прошу, заезжайте; всё будет хорошо и недорого.
– Какой же товар от тебя можно иметь?
– Всякий: ситец, сукно, чай и сахар.
– Ладно, побываю. Лавку-то твою где найду?
– На Базаре; спросишь Константина Власова, там тебе покажут.
