обещают в церкви? Меня гложут сомнения, что конечно нет. Но я хочу верить, я хочу надеяться, что сознание можно сохранить. Представляешь – ты без тела? Только ты и ничего лишнего. Скольких проблем ты лишишься сразу. Никто не доставляет нам столько боли и страданий, сколько доставило собственное тело. Всю жизнь нам приходится думать только о нем. Ненавидеть или любить. И страдать от его несовершенства. Наши тела подвергаются насилию, болезням, увечьям, но нужно ли это нашему сознанию? Я хочу оторваться от своего тела, потому что я много претерпел от него. Я родился очень худым. Даже хуже, я родился тощим, с вытянутыми конечностями, длинными и тонкими как палки ногами. У меня торчали ребра, вернее ребрышки – такие маленькие, тоненькие ребрышки. Мальчишки кричали мне: «Дистрофик!» Я был буйным ребенком, внутри меня сидел смутьян, воин, желавший драться. Но как я мог драться этими ручками и ножками. Я беспорядочно наносил удары, ощущая боль в костях. Если бы не мой суровый нрав, меня бы смели, превратили в кашу. Но я кое-как выживал, лавируя между способностями быть безумным и способностями отступать. В каменном веке у меня не было бы шансов, так как мое тело до восемнадцати лет оставалось немощным. Мне пришлось приложить массу усилий, чтобы возлюбить его и укрепить. Теперь трудно представить, что я был когда-то таким уродом. Что я прошел перерождение, подобно бабочке. За детские годы я научился ненависти к самому себе, освоил беспощадную ненависть. И я удивляюсь, как мне удалось сохранить способностью к любви, когда я так долго ненавидел.
Тело это то, что обманывает и нас самих и окружающих. Они смотрят на тебя, и не видят. Ласточка, они видят твои изгибы, порождающие сексуальные фантазии, но не могут узреть изгибы твоей души, порождающие вихри в моем сознании. Сколько людей страдают от того, что никто не видит их. Толстые, худые, в конце концов, инвалиды с отклонениями испытывают на себе это ощущение несправедливости относительно их сознания. С телом нужно расставаться, о нем нужно забыть. И я забываю.
Прошло уже двадцать четыре часа, как я перестал есть и ничего. Пустота в желудке, но ничего. Я решил дать нам шанс, и поэтому лежу, чтобы не тратить лишнюю энергию на лишние движения. И знаешь, я открыл для себя как это замечательно. Я могу лежать на кровати целый день, но при этом побывать в стольких мирах. Я хотел бы описать их все, но боюсь, моему телу не хватит времени. Поэтому я сдержусь. Но могу рассказать тебе сон, который я принял за реальность, настолько он был детализирован, так все было ярко и отчетливо. Мне приснились мы с тобой. Ты и я, шли по улице в каком-то фантастическом городе, сплошь состоящем из небоскребов с разноцветными окнами, в которых играли лучи яркого солнца. Сама улица была не обычной – это скорее переход со стеклянной крышей. Я так удивился, посмотрев наверх, и, увидев, вместо голого неба стекло, а ты засмеялась. И тогда я ощутил неописуемую радость-ты рядом, совсем близко, не может быть. Я вспомнил о своей голодовке, и обрадовался, что она кончилась.
– Пошли в ресторан! – закричал я во весь голос – я так голоден!
Я
