style="font-size:15px;"> Не надо спрашивать изъян – почему он обрекает человека на скуку от одной и той же досады из-за его неистребимости. Он может только гадать о том, с какой глубины человеческой натуры ему будет удобнее всего рассказывать о своем комфорте.
Злое намерение
Я злое намерение, и мое мнение – это мнение злого намерения, живущего во тьме и соседствующего с ее интригами, а значит, прислушиваться к моей тьме – а она благодетельствует мне – невыгодно и неблагородно для тех, кому свет роднее и привычнее по крови.
Письменная доска
Как часто хорошие и полезные предметы, вроде письменной доски, используются на невразумительные цифры и буквы, а составленные из них расчеты и слова тратятся на создание смыслов для непонятных предметов с неясными недостатками и неопределенными достоинствами, существование которых еще нужно доказать.
Клеймо
Мы виним в наших бедах творца, допустившего досадные промахи да и забывшего додумать окончательные варианты своих творений.
Но может быть, это сами беды не хотят свыкнуться с мыслью, что их кто-то создал такими и обрек носить клеймо его недальновидности.
Обидные упреки
Обидные упреки – люди обычно меньше всего их ожидают.
Может быть, обидные упреки стоило бы своевременно прятать под шкафом или на антресоли – это подходящие места для чего-то, что ищет свой конец в забытьи, в каком-нибудь недоступном или редко осматриваемом месте.
А потом также вовремя забывать и о беспокойстве по поводу того, мог ли обидный упрек успеть испортить твой имидж, и найдется ли под тем же шкафом и на той же антресоли еще немного места для последствий от него. И нет ли других обидных упреков, достойных того, чтобы подыскать для них достаточное пространство между полом и дном шкафа и соответствующую антресоль.
Внезапный афоризм
Беззвучие – наш единственный со всем согласный собеседник, способный заинтриговать своим безмолвным хладнокровием.
Городская площадь
Городская площадь и я.
Мой разум управлял всеми органами моего до омерзения несовершенного тела.
Мой разум заставлял ноги совершать движения, и они так раздражающе шаркали подошвами ботинок по площади, которая мне нравилась.
Цель моего разума – растрата времени и энергии на размеренные движения и последовательную опору на стопы, сгибание ног в коленях. Я миновал магазины, в витринах которых, как в плену, томились суетливые тени и фантомы действительности. За стеклом обитало физическое воплощение эха окружающей жизни.
Я проходил мимо высоких и низких зданий, домов и пристроек – с окнами, напоминавшими бинокли с большими окулярами квадратной или прямоугольной формы.
Сколько движений своими бесхитростными конечностями я сделал и как надолго я позволял своим мыслям отвлекать меня от понимания прямоты моего маршрута?
Я
