поцелуй возвысил нас и стер все границы, в одно мгновение сделал даже самые невозможные вещи возможными. Отпустил все страхи, все сковавшие нас опасения и тревоги.
Не знаю, что в ней сводило меня с ума больше всего: ее белоснежная кожа, как у мраморных статуй, или огромные блестящие глаза, чувственные полные губы или ни с чем не сравнимый аромат гиацинтов и только что распустившейся мать-имачехи?
Она не была моей первой женщиной. Наверное, в тридцать это было бы уже патологией. Я должен был узнать других. Но все это было только ради нее. Я узнавал их, чтобы завоевать ее любовь. Это сложно понять, особенно женщине. Но поверьте, все, что я делал до встречи с Дианой, я делал только для нее.
Мы вышли на дорогу и свернули в сторону Троицкого моста, забыв о своих планах и делах.
– Кто назвал вас Марком? Красивое имя.
– Мама. Она всегда все самое красивое выбирает. Это у нее в крови. Вам правда нравится? – спросил я, сам не понимая зачем.
– Очень. Оно сильное и потерянное. Какое-то обволакивающее, как туман.
Мне было приятно слышать ее голос, низковатый, ласкающий слух.
– У вас тоже прекрасное имя. Хотя вы совсем не похожи на охотницу.
– Охотницу? – удивленно переспросила она.
– Ну да. Мне на ум пришла Диана, вечно юная и прекрасная богиня, чьи стрелы не знают промаха.
– Вы правы, на Лизу Трео я совсем не похожа.
– Лизу Трео? – Настала моя очередь переспрашивать.
– Именно Лизу, свою возлюбленную, Огюст Ренуар изобразил в своей «Диане-охотнице». Мне нравится это полотно: Диана выглядит такой умиротворенной и спокойной.
– Наверное. Стыдно признаться, но я не знаком с этой картиной. Зато уверен, что, увидев вас, Ренуар забыл бы о Лизе. Кстати, вы здорово разбираетесь в искусстве.
– Я просто его люблю. Вот и все. Мне всегда казалось, что человек не может не разбираться в том, что ему интересно.
Я рассмеялся:
– Это точно. – Мне вспомнилось, как на каникулах я решал задачки по физике и математике, хотя меня никто не заставлял этого делать. Мне просто нравилось складывать стройные цифры в сложные уравнения. – Можно я буду говорить вам «ты»? – спросил я и сам испугался вдруг своей смелости. Как будто с этим «ты» я предлагал Диане что-то большее, всего себя.
– Как хорошо, что ты это сказал. Иначе я была бы первой.
Я повернулся, чтобы убедиться, что она не шутит. Глаза Дианы приветливо улыбались мне.
У нас не было долгой прелюдии свиданий с томлениями и ожиданиями следующей встречи. Не было чтения стихов и волнительных ужинов со свечами. Вернее, все это было, но позже, когда мы уже стали мужем и женой. А в тот день мы просто решили, что будем жить вместе, и через неделю Диана переехала в мою небольшую съемную квартиру. Таких квартир в нашей совместной истории было несколько, но в них не было ничего примечательного, за исключением того что в них
