случилось и моя жизнь отчетливо поделилась на до и после, я снял люстру и выкинул ее за дверь, повесив на деформированный, одиноко торчащий шнур неуклюжую лампочку. Она отчаянно торчала с потолка и служила мне связью с прошлым, навязчиво и безжалостно напоминая о том, чего уже не вернуть. Я не мог ей сопротивляться, да и не хотел. Этот резкий, недвусмысленный свет был моим спасением. Мне нужен был чистый свет без всякой примеси, чистый льющийся свет. А люстра, любая, лишила бы меня этого, добавив собственное настроение. Идею с чистым светом я украл, не спрашивая разрешения. Так часто бывает, когда нам что-то очень нравится или созвучно нашему мироощущению. Мы читаем книгу и, находя в ней те самые строки, подчеркиваем карандашом выдернутую из контекста мысль и бесстыдно приписываем себе. Не церемонясь, мы берем чужое без спроса и не видим в этом ничего плохого.
С той поры, как доход фирмы стал возрастать, а компьютеры уже безвозвратно вошли в жизнь каждого, наши путешествия с Дианой превратились сначала в воплощение мечтаний, а потом – в жизненную необходимость. Поездка во Флоренцию, о которой она так много рассказывала мне, стала моим подарком на ее день рождения. Нашу шестилетнюю дочь мы оставили с бабушкой, чему та несказанно обрадовалась, предвкушая отдых от родительской опеки и румяные блинчики со сгущенкой на завтрак.
Я заказал номер в одном из лучших пятизвездочных отелей на пять дней – в St. Regis на исторической Пьяцца Оньисанти, наши окна выходили на реку Арно. Мы столько обсуждали эту поездку, что даже я не мог поверить до конца, что все это правда. Диана просто бредила своими любимыми художниками: Филиппо Липпи, Леонардо да Винчи и Сандро Боттичелли, которого особо выделяла, считая его «Весну» самым загадочным и совершенным произведением во всей истории искусства.
– Хочу пройти маршрутами Леонардо и Фили-пепи, – довольная, повторяла Диана в самолете. – В конце концов, Марк, мы обретем свою собственную Флоренцию, как и должно быть. У нас будет своя Флоренция.
Было видно, что ей хотелось кричать во весь голос от переполняющих эмоций, но она сдержалась и достала небольшой блокнот, в котором делала пометки, увлеченно записывая неровным почерком плотные строчки. Диана писала всю дорогу, и меня это тогда ничуть не удивляло. Я помню, что на блокноте была изображена фиалка. Незначительная деталь, мимолетное наблюдение, но теперь оно кажется мне важным… Так, видимо, случается всегда, когда жизнь разделяется на до и после.
Потом она начала говорить о местах, куда мы должны были отправиться.
– Сегодня мы обязательно пойдем на площадь Сеньории. – От волнения она говорила быстро, почти тараторила. – На этой площади, представь себе, звучат только людские голоса. Ну, еще воркование голубей, конечно. – Она улыбнулась. – Но никаких машин, никакой аудиорекламы… Где такое вообще еще можно встретить в наши дни? Марк, как я счастлива. – Она повернулась ко мне и прижалась так сильно, что я ощутил всем телом нашу
