видел? – спросил дед.
– Бабочек видел, птицу. Одна большая, а на хвосте дерьмо…
– Во! Во! – гоготал Гаврила, он на радостях, что с ним отпустили внука, что нагрянул на помощь я, был чуть под хмельком. Он торопил внука вопросами, предвкушая какой-то очень интересный для себя ответ: – Чё ишшо видел?
– Медведей видел, – сказал Генка, чтобы только отвязаться от деда.
– Во! Во!
– Я спал, – сказал Генка, углубляясь в работу. Стружка так и брызгала из-под ножа. – Спал. А он меня лижет, лижет.
– Кто? – спросил я.
– Медведь…
– Во! Во! – сдерживал смех Гаврила.
– Как лижет, Ген?
– А вот так, языком, – и Генка провёл ладонью от виска к затылку. – Я проснулся, а он лижет. Голова здоровая, язык шершавый, чикотно… – И замолчал, засопел и даже плечиками передёрнул.
– Во! Во! – насторожился Гаврила.
– Псиной пахнет, – сказал Генка и замолчал.
– Ген, а потом? Что потом? – спрашивал я.
– Он мне вот тут лизал, – Генка сунул руку под коленку.
– Ну, а ты? – не выдержал дед.
– А я его по розе! Вот так! – Генка поднял ногу, взмахнул пяткой, показывая, как ударил медведя. – По розе я его!..
– По роже! По роже он его! – гоготал довольный дед. – Медведя по роже!
– Молчи! – грозно сказал Генка и пристально глянул из-под бровей.
– Молчу, молчу, – всё ещё на хохоте поднял руки Гаврила. – А кого ты ещё видел? – спросил, переводя дыхание.
– Ну тебя! – сказал Генка и углубился в работу.
– Кого? – спросил я.
Он не отвечал.
– Кого? – спросил я у Гаврилы.
– Его спроси, – сказал Гаврила, готовый расхохотаться.
– Ген, кого ты ещё видел?
Генка вздохнул обречённо, поглядел на меня выразительным взглядом: дескать, чего вам говорить, всё равно не поверите. И ответил:
– Двухголового…
– Кого? – я растерялся, не ожидая такого ответа.
Гаврила отвернулся, не желая мешать мне, но шея его побагровела от натуги, так хотелось ему смеяться.
– Двухголового. – И, глянув на прыснувшего деда, рявкнул по-взрослому: – Выдь! Выдь отсюдова, тебе говорят!
Гаврилу как ветром выдуло из зимовейки.
– Смеётся ещё, – сказал Генка и засопел, отчаянно работая ножом.
– А кто это такой? – спросил я.
И мальчишка вмельк посмотрел на меня: не смеюсь ли? Я не смеялся.
– Двухголовый, – просто сказал Генка и повёл плечиком.
Это было сказано совсем так, как если бы я спросил: «А кто такая Мурка?» – «Кошка», – ответил бы он. Вот так и о двухголовом было сказано.
– А где ты его видел? – спросил я.
– Он из речки вылез. Высунулся вот так. – Генка вытянул из плеч голову, повёл
