звонок означал начало нового учебного года. Однако, сами уроки ещё не начались. Классные руководители привели своих подопечных в выделенные для них помещения, каждому ученику указали его место и провели короткую беседу о дисциплине и правилах перехода через дорогу.
Председатель сельского Совета Булавина зашла в кабинет к директору и попросила сообщить ей по телефону в конце занятий, сколько учеников отсутствует, чтобы, если таковые окажутся, комиссия сегодня же посетила семьи для выяснения причин неявки детей в школу. Пожелав Ситникову удачи, Булавина ушла. К пятому уроку по докладам учителей оказалось, что отсутствуют девять учеников. Когда об этом по телефону рассказали председателю сельского Совета, директора школы предупредили, что в два часа соберётся комиссия для посещения семей, дети из которых не пришли на занятия.
У одноэтажного здания сельсовета собрались Ситников, председатель сельского Совета Булавина, фельдшер местного медпункта Надежда Тихоновна Мандрова, молоденькая, стройная девушка в лёгком голубом платье, и участковый уполномоченный милиции, капитан Александр Николаевич Поленов с чёрной папкой под мышкой. Подъехала колхозная легковая машина. На заднем сиденье разместились Ситников, посередине – молоденькая фельдшер, а с другой стороны – капитан милиции. Ирина Сергеевна заняла переднее место и сказала шофёру:
– К Ореховым!
– А-а-а! Известное дело: сама уродина и уродов нарожала, – прокомментировал шофёр распоряжение начальницы. – Двоих её недоумков отправили в школу для слабоумных, у неё ещё трое: два мальчика дошкольного возраста и восьмиклассница Аня, развратная, вся в мать.
Машина с комиссией подъехала к потемневшему от времени небольшому дому, окружённому пыльной, высокой сорной травой. Окна старого строения были запылёнными и грязными. Снаружи казалось, что это скорее заброшенный сарай, чем жилая изба. Ирина Сергеевна пояснила, что у Ореховых вход в избу со двора, и уверенно зашагала по узкой тропинке в крапиве вокруг забора. Двор оказался завален гнилыми тряпками, ржавыми вёдрами, целыми и битыми бутылками, порванной детской обувью, сломанными игрушками. Везде теснились высокие лопухи, крапива и ядовитые жёлтые цветы чистотела.
Капитан милиции, пригнувшись, шагнул в тёмные, замусоренные сени, отыскал дверь и вошёл в избу. Члены комиссии последовали за ним. Обстановка в комнате была отвратительная: полумрак, грязь, хлам. Два чумазых мальчика дошкольного возраста сидели на тёмном одеяле, постеленном на полу, и смотрели мультфильм в маленьком чёрно-белом телевизоре. Хозяйка спала, укрывшись ветхим летним одеялом. Капитан брезгливо прикоснулся к грязной руке женщины и громко произнёс:
– Галина Григорьевна, вставайте, одевайтесь, мы отвернёмся. Поговорить надо.
– Что вы ко мне пристаёте?! Отвяжитесь! – приподнявшись, пробормотала пьяная женщина, приоткрыв глаза, и уронила лохматую
