их обилием лавчонок, торгующих драгоценными и полудрагоценными камнями, а также ювелирными украшениями довольно высокого качества. Причём цены были не сравнимы с теми, что отпугивают покупателей, красуясь в витринах знаменитой ювелирной фирмы «Штерн» и других роскошных магазинов в крупных городах.
В первую же поездку они обошли почти все лавки, шутливо отбиваясь на единственной площади Кристалины от ватаг босоногих мальчишек и девчонок, наперебой предлагавших купить «камешки». Якобы добытые их родителями, но, скорее всего, украденные в находящихся по соседству шахтах.
В одной из лавчонок Татьяна облюбовала несколько кулонов и ожерелье с жёлто-коричневатыми топазами, сиреневыми аметистами, кроваво-красными гранатами и зелёными турмалинами. И не устояла перед россыпью-ассорти по названию «бразильские камни».
В следующие поездки – скорее развлекательные – она лишь разглядывала витрины и прилавки, явно охладев к коллекционированию самоцветов и украшений. Но Вольфганг на свой страх и риск выбрал одно из самых дорогих колец с бриллиантом и подарил Татьяне в день рождения, доставив немало радости.
А тут страна принялась лихорадочно готовиться к карнавалу. На «самый фантастический спектакль в мире», который ежегодно проводится на масленицу по всей Бразилии, но особенно бурно и пышно – в Рио-де-Жанейро, Вольфганг и Татьяна отправились в этот город на машине по прекрасной автостраде, большей частью петляющей в живописных невысоких горах.
Февральские «четыре безумных дня и ночи» потрясли и утомили их. Этот языческий праздник оголённой человеческой плоти, буйство красок, кричащую роскошь нарядов и какофонию звуков, извлекаемых из множества музыкальных инструментов, стоит увидеть и услышать всего один раз и непременно – «живьём», чтобы навсегда запомнить и даже пресытиться уникальным зрелищем.
Ночное шествие по широченному проспекту имени Жетулиу Варгаса десяти так называемых школ самбы, объединивших в едином танцевальном порыве две-три тысячи богато наряженных и одновременно полуобнажённых мужчин и женщин каждая; жизнерадостность и легкомыслие, возведённые в дни карнавала чуть ли не в ранг добродетели; бесчисленные конкурсы красоты и балы в закрытых аристократических клубах Рио-де-Жанейро… И всё это – под зажигательные ритмы самбы, не мелодии, не танца и не песни, а целого явления жизни бразильцев. Некоторые из них отплясывают в удушающую февральскую жару до обморочного состояния, а случается – и до последнего вздоха, геройски погибая на глазах у тысяч зрителей.
После карнавала наступило тяжкое похмелье. Полиция подвела трагические итоги: сотни погибших и покалеченных в автомобильных катастрофах, павших в уличных перестрелках и многочисленных драках.
Но, как с юмором прогнозировали газеты, невидимый пока положительный эффект крупнейшего
