общению располагало и новое поветрие из Европы, где между Западной Германией и Советским Союзом впервые наметилась так называемая политика разрядки. К ней подтолкнула Бонн и Москву «сделка века», в результате которой сибирский природный газ должен был широким потоком поступать в ФРГ в обмен на немецкие стальные трубы, изготовленные по особой технологии, недоступной русским. Конечно, о дружбе двух стран говорить не приходилось, но взаимная беспощадная критика пошла на спад. Это не могло не радовать Вольфганга и Татьяну, порождало пока неясные надежды.
С каждой встречей, исподволь наблюдая за своим новым знакомым, Вольфганг постепенно убеждался: Алексей работает на советские секретные органы, хотя это не очень-то вязалось с его внешностью, тонкими манерами и мягким характером. А тем более – с осуждением много чего «совкового». Впрочем, время шло, однако русский не обращался к западногерманскому приятелю с просьбами и вообще не пытался влезть в душу.
В один из майских вечеров, когда приближалась очередная годовщина окончания Второй мировой войны, Алексей, словно невзначай, бросил:
– Я искренне завидую бразильцам и прочим латиноамериканцам! Они даже вообразить не могут, что такое война. Не то, что мы с Вами, многострадальные европейцы. А ведь и в наши дни ещё немало нацистских военных преступников скрывается от правосудия в Южной Америке. В том числе и здесь, в Бразилии. Нет, я вовсе не упрекаю правосудие ФРГ в пассивности, ибо знаю: международное законодательство предусматривает выдачу политических преступников только из тех стран, где совершённые ими злодеяния считаются таковыми. Но это, к сожалению, не тот случай.
Вольфганг охотно согласился: жители Западного полушария – баловни судьбы и щедрой природы. Действительно, поддакнул он, когда Европа истекала кровью, некоторые государства американского континента наживали громадные деньги на поставках зерна, мяса, другого продовольствия и стратегического сырья воюющим сторонам. Иногда – сразу обеим.
– Вот-вот, – кивнул Алекс. – Не знаю как Вам, а мне трудно смириться с мыслью, что лозунг «Каждому – своё», начертанный на воротах германских концлагерей, по-прежнему благоволит бывшим палачам, неплохо устроившимся в Южной Америке. Кстати, Вашей русской жене, я слышал, пришлось в течение нескольких месяцев пройти через одну из таких «фабрик смерти» и уцелеть по чистой случайности?
XVII
Вскоре Курт объявил о своём предстоящем отъезде из Бразилии. И даже не пытался скрыть ликования: его переводили в посольство Германской Демократической Республики в Перу – с повышением в ранге, как гордо не преминул уточнить «дипломат». «Не я ли помог тебе продвинуться по карьерной лестнице?» – подумал Вольфганг. Но озвучивать свой вопрос не стал.
Вообще-то он был доволен отъездом бывших друзей, полагая, что теперь
