Бремен бомбили вовсе не янки с их верными прислужниками – англичанами?
Целый рой мыслей закружился в голове Вольфганга. Всё произошло слишком обыденно и просто – какой-то нелепый сон наяву! Смахивает на фрагмент дешёвого детективного фильма, к которым он никогда не проявлял особого интереса.
– Я не жду от тебя немедленного ответа, дружище. Подумай, сможешь ли ты, и главное, захочешь ли помочь мне и советским товарищам. Если нет – раз и навсегда забудем этот разговор. Но если всё-таки решишься, то давай встретимся в швейцарской кондитерской в «южном крыле» этого проспекта. Скажем, в пятницу, в час дня.
Они довольно сухо попрощались, и Вольфганг пересел за руль своего «Шевроле-Опала».
Нет уж, ни шпионом, ни даже сообщником агентов секретных служб – будь то западные, а тем более восточные – он становиться не собирается. «Холодная война» навсегда расколола мир на два непримиримых лагеря, и они с Куртом волею судеб оказались по разные стороны незримой, но вездесущей баррикады. Какое тут может быть партнёрство, да ещё в таком грязном и недостойном деле?!
Нервно нажимая на акселератор, Вольфганг мчался по широкому пустынному проспекту, ведущему из аэропорта в центр города. Потом машинально объехал площадку с телевизионной башней. Припарковал «Опалу» на стоянке и поднялся на смотровую площадку.
Вечерний вид города, безмятежное зеркало озера вдали и безбрежность простиравшегося за ним плоскогорья внушали покой и слегка успокоили его.
А что, размышлял он, если выполнить одну-единственную просьбу Курта, исключительно во искупление глупого греха молодости? Потом ведь можно послать приятеля вместе со «Штази», КГБ и «советскими товарищами» ко всем чертям.
Правда, по канонам детективного жанра, добровольного помощника после этого вряд ли оставят в покое. Вероятнее всего, начнут шантажировать, требуя всё новых мелких, а то и крупных услуг. Но ведь по завершении этой авантюры он всегда сможет пожаловаться директору концерна на подорванное в тропиках здоровье и потребовать срочного возвращения в Бремен. А там уж он станет совершенно недосягаемым для своих новых восточных «друзей».
Выкурив несколько любимых сигарет «Карлтон» и понаблюдав за группой японских туристов, суетившихся на смотровой площадке с фотоаппаратами и кинокамерами в руках, он так и не принял определённого решения. Как любит говорить в таких случаях его русская жена, «утро вечера мудренее». Сегодня они ещё успеют на последний сеанс в открывшемся недавно кинотеатре. А завтра, у себя в офисе, в спокойной обстановке, он взвесит все «за», «против» и возможные последствия выполнения необычной просьбы.
XIV
Однако и на следующий день Вольфганг гнал от себя мысль о перспективе стать добровольным подручным зловещей «Штази», которая, благодаря своему профессионализму и отчаянной смелости держала в постоянном
