ответил я, присаживаясь в кресло. – Я никому ничего не должен, и мне тоже. Вы располагайтесь, чувствуйте себя, как дома.
– Да и у нас давно никто никого не убивают, – с сожалением вздохнул друг. – Бумажки пишем. Планы по написанию планов и отчеты по написанию отчетов.
– Это как? – удивился я.
– Это так. Например, мне нужна бумажка. Подтереть задницу. Я пишу служебку, где обосновываю необходимость такого действия. Визирую у генерала, начальника финансовой части, зама по бумажным вопросам. Вношу в свое заявление все исправления, которые они требуют, каждый раз распечатывая новую бумажку. Отправляю служебку в канцелярию. Там она лежит, если не потеряется. Месяц. Другой. Полгода лежит. Наконец, собирается Очень Компетентная Комиссия, которая решает, нужно мне задницу подтирать, или нет. Все это время генерал меня сношает: «а почему у тебя, Александр Игоревич, задница не вытерта?». А я ему отвечаю: «вопрос на рассмотрении в Очень Компетентной Комиссии». Генерал важно кивает головой и ставит меня в пример другим начальникам отделов. Даже награждает премией. В результате Очень Компетентная Комиссия решает в очередной раз оптимизировать расходы и не выдавать мне бумажку. В сухом остатке – потрачено полпачки бумаги, два кило тонера для принтера, три недели рабочего времени, получено несколько премий, но жопа осталась грязной.
– Дела, – присвистнул я.
Второй визитер вежливо кашлянул, напоминая о себе. Мои глаза успели привыкнуть к свету и пришедший с полковником человек перестал быть просто силуэтом. Форма насыщенного зеленого цвета, серебряный лист на плече. Американский подполковник. Наградные планки и возраст янкеля указывали на то, что он принимал участие в Пограничной войне. Причем, что вполне естественно, не на нашей стороне, а на стороне Новых Американских Штатов.
Я вопросительно посмотрел на Брагина. Менее десяти лет назад я б за этого амера получил орден. Причем представил бы меня к награде именно Саша. Хотя – вряд ли. Тогда подполковник явно еще не был старшим офицером. Медальку бы за него дали.
– Знакомься, капитан, – кивнул на офицера старый друг. – Подполковник Рамирес, разведка армии НАШ.
– Чрезвычайно рад! – произнес подполковник с едва заметным акцентом. – Очень много о вас наслышан!
Он протянул ладонь для рукопожатия, на которое я ответил без особого энтузиазма.
– Интересно, наслышан – во время войны, или после? – спросил я бывшего врага.
Разведчик, смутившись, открыл рот, подбирая слова, но его опередил Брагин.
– Коля, брось. Теперь мы друзья. И даже больше – союзники. Не время вспоминать старые обиды.
– Мне вот еще интересно – ты всеми арестованными ветеранами интересуешься, – усмехнулся я. – Или тем, что все мы здесь сегодня собрались, я обязан исключительно тебе?
– Ты тоже палку-то не перегибай, – отмахнулся полковник. – Было б тебя легко найти – общались бы в других условиях. Тебя там в камере – как, не обижали?
– Что ты! Такая милая компания! Скаг-людоед,
