тех, кто числился в розыске, и, не обнаружив ни одного совпадения, пропустили обоих в город.
Желающих перейти границу с каждым годом становилось все больше, но удавалось это лишь пятой части из них. Многие спокойно возвращались в свои родные дома и смиренно дожидались следующей попытки, а нередко и вовсе отбрасывали эту глупую мечту, оставаясь на месте. Но оставалась и та часть людей, что воспринимала отказ в штыки. Одни начинали буянить, за что получали дубинкой по голове и несколько новых дыр в обнаглевшем теле. Другие же, более терпеливые, выстраивали себе дома на окраине города, тем самым увеличивая его площадь. Из-за разнообразия осевших здесь наций Монтибус постепенно стал заполняться различными культурами, отчего его улицы напоминали скорее диковинный музей с экспонатами со всего севера Ориона, чем пограничный имперский город.
Новые жители с одной или чаще двумя засечками на руках путем долгих размышлений месяцами разрабатывали способы перехода границы законными или не совсем путями. Благодаря им среди стражников по всей империи разлетались застольные истории вроде той, когда гномы для обхода ненавистной системы прикидывались детьми и платили не отмеченным людям, чтобы те прошли с ними через границу в качестве родителей. В редких случаях план срабатывал, но зачастую все это выглядело, словно подвыпивший бородатый табурет с пеной у рта пытался выдать себя за десятилетнего мальчика с редким заболеванием, влияющим на ускоренный рост бороды.
Солнце неторопливо скрывалось за видневшимся со склона улицы горизонтом, напоследок освещая верхние этажи высоких домов различной формы и цвета. Они прошли по центральной широкой улице, не встретив ни одного жителя, если не считать пятерых довольно быстро шагающих патрульных в такой же, как у пограничников, форме с выглядывающими из-под нее забитыми рисунками руками. Те лишь стрельнули в парочку оценивающими взглядами и, не останавливаясь, направились вверх по улице прямиком на станцию.
Не заметив, что спутница осталась где-то позади, Маркус вышел к краю склона и остановился. Город внизу напоминал выливающееся из берегов цветущее вечернее озеро. Немногие оставшиеся там жители спешили спрятаться в своих порой до смешного необычных укрытиях от надвигающейся ночи.
Над домами гордо возвышались несколько деревьев с огромной шапкой из красноватых листьев. Они неумолимо тянулись глубоко вниз, по-своему извиваясь и запутываясь, порождая цепляющие глаз узоры, и в итоге скрывались от провожающего взгляда наблюдателя за крышами домов вдвое меньше их, так и не раскрывшись полностью. Растений было совсем немного, всего пять скоплений из трех-четырех стволов по всему городу, однако выглядели они гораздо величественнее, чем любое другое здание под ними. По словам Зигмунда, на одном таком дереве могли спокойно уместиться несколько полноценных семей санов, насчитывающих минимум по три отпрыска в каждой. Постепенно, когда солнечный свет окончательно
