Майки. Мы просто пожрем, о’кей? Не нужно для меня накрывать в этом траурном зале и тащить на стол лучший мамочкин сервиз, ладно? Просто расслабься.
– Х-хорошо. – Киваю я.
Тяну за спинку стула, и тот громко скрипит по полированной поверхности пола.
– Уоу… – Морщится девчонка, прижимая ухо к плечу, потому что руки ее заняты тарелками.
– Прости… – Мямлю я.
Незаметно, (как мне кажется), вытираю каплю пота со лба. Сажусь, придвигаю стул к столу и громко сглатываю.
– Молока? – Предлагает она.
– Нет, спасибо. – Отказываюсь. Вспоминаю, что мамочки нет дома, и тихо добавляю: – Ненавижу эту гадость.
– Ого. – Гостья замирает и довольно хмыкает. – А у нас с тобой много общего. – Проходится глазами по моему лицу, затем по фигуре. – Намного больше, чем может показаться… на первый взгляд.
– Спасибо.
Она улыбается, берет нож, режет хлеб и мясо.
Я наблюдаю. Я ослеплен ее улыбкой. Она кажется такой искренней, поэтому мне, наконец, удается немного расслабиться. И, надо признать, так легко и хорошо мне бывает только с Джимми.
– Держи. – Эй Джей с грохотом ставит передо мной тарелки с сэндвичами.
Разглядываю толстые куски бекона и говядины, зажатые между треугольничками хлеба, зеленью и дольками томатов. Они такие не совершенные. Все разной толщины, кривые. Но от этого, почему-то, не менее прекрасные. Возможно, со мной что-то не то происходит, но, кажется, все, к чему эта девчонка не прикоснется, становится лучше.
– Так… почему ты зовешь себя Эй Джей? – Решаюсь задать вопрос. – Я слышал, как твой отец называл тебя Элис.
Она садится напротив меня и ставит на стол банку с арахисовым маслом.
– А почему ты носишь эти стремные шмотки? А? – Кладет локти на стол и упирается подбородком в кулачки. – Вот точно в такой же рубашке моего деда хоронили. Зуб даю. А брюки… – Приподнимается, чтобы взглянуть на мои ноги через стол. – Парень, должна тебя огорчить. Фасончик у них такой, будто ты кучу наложил, сечешь?
Меня бросает в жар.
– Мама говорит, это классика… Аккуратно, элегантно, практично. Еще она никогда не выходит из моды. – Заливаюсь краской.
– Тебя обманули.
– Но мама…
– А ты за мамкину сиську до старости собрался держаться? – Усмехается она.
Зачерпывает арахисовое масло указательным пальцем и слизывает языком.
– Я не… – У меня дыхание перехватывает, когда ее язык прячется меж пухлых розовых губ.
– А завтра она тебе невесту выберет. Из своих. Ну, из роботов, помешанных на чистоте и этикете. – Эй Джей деловито зачерпывает новую порцию масла. – И сосватает. Ты согласишься?
– Н-нет… – Выдыхаю я. – Не-е-т!
Беру дрожащими пальцами сэндвич.
Не хочу робота. Только не это.
– А теперь давай, рассказывай, – она берет ложку и мажет масло на хлеб, – что у вас приключилось пару
