времен.
Как-то мой дедушка объяснил ей этимологию слова «собака», на иврите – «келев», которое означило «как сердце, сердцеподобный». Тётя Соня настолько расчувствовалась, что два дня рыдала – не от горя, а от избытка эмоций.
Полине начали искать сватовство с четырнадцати лет. Моя бабушка боялась, что не очень красивую девушку тяжело будет выдать замуж. Опыт с тётей Соней, досидевшей в старых девах почти до тридцати, не обнадёживал, хотя именно тётя Соня вышла замуж на редкость удачно.
Полина прекрасно пела, танцевала и мечтала поступить в театральный. Но бабушка даже слушать об этом не хотела. В её представлениях артистки были женщинами лёгкого поведения. Тем более нужно было скорее найти претендента на руку девушки. Сваты шли одни за другими, словно девушка была мёдом смазана, но бабушку никто не устраивал. Наконец появился Григорий. Он был постарше, заведовал скотобазой и по тем временам считался человеком состоятельным, перспективным – Полина и её дети голодать не будут. Но окончательно склонило мою бабушку то, что Григорий был красавцем, как артист кино, – высокий, стройный. Пышная шевелюра обрамляла мужественное лицо с чуть выступающей челюстью и ямочкой на подбородке. В конце концов, моя бабушка была прежде всего женщиной не совсем практичной и никогда не повелась бы на деньги.
Полина не возражала. На самом деле жених ей тоже понравился. Хотя, когда их оставляли вдвоём, она робела, и разговор не клеился. Он приглашал её в кино, в театр. Малейшая попытка взять её под руку вызывала сопротивление. Она краснела, заикалась и произносила нечто несвязное – потом, потом. Григорию было двадцать пять, и он тоже не был так уж опытен в ухаживании за молодыми девушками.
Когда Полина окончила школу, сыграли свадьбу. На свадьбе все родственники вдруг обратили внимание, что Полина, как они выражались, расцвела.
Первая брачная ночь стала для девушки настоящим кошмаром. Я, наверное, раз сто выслушала об этом трагическом происшествии. Григорий торопился, тётя сопротивлялась. Он только хотел засунуть ей в рот свой язык. Тётя, стиснув зубы, молила про себя – скорее, скорее. Но только его орган касался её, она автоматически отстранялась назад. Он прижал её изо всех сил, так что у неё на руках остались синяки от его пальцев, и сумел насильно лишить её девственности. С этой ночи мужа своего она стала бояться и ненавидеть. Он хотел секса. Для Полины любое его прикосновение превращалось в страдание. Это происходило в сороковом.
– Но он же вам нравился? Вы же сами говорите, что он был красавцем, – возражаю я.
– А вызвать во мне какие-то чувства он не сумел. Нужно с мужчиной спать до того, что ты замуж выходишь. Постель – это индикатор. Там всё ясно становится, – тётя делилась со мной своим жизненным опытом.
Когда началась вторая Мировая война, Григория в первые же дни забрали на фронт.
Дедушка собирался в эвакуацию. Следовало поторапливаться, немецкие войска приближались очень быстро по направлению
