Муку мелют в водных мельницах, или в каменных ручных жерновах. Но только в необходимой потребности, когда реки и потоки не замерзнут. Обычным их кормом называемый хлеб «чурек» из пшеничной муки, или из кукурузы; пшеничные галушки, заправленные молоком, или жиром из бараньего хвоста называемой «kurdiuk». Для гостя ставят свежий пшеничный чурек с яичницей, сыром и свежевареной бараниной, или хингали то есть большие из кукурузы галушки похожие на русские галушки. Мясные кушанья готовятся с многими ароматными приправами и солят. Юшку с галушками едят ложками, другие же кушанья берут в пальцы,,, резавши предварительно на ровное для всех частей не включая даже детей. Женщины за общим столом при гостях не сидят и довольствуются тем, что им от стола мужчин останется. Женские трудоустройства ограничиваются хождением около домашнего хозяйства, работу в саду и поле, ткут простые сукна и тесемки к обшиванию нарядов шьют. Рубашки носят обычно тканевый хлопчатобумажной, называемой «biaź» грузинский, или также из ситцев, которые от русской торговли или провозом контрабандой получают. Деньги курсируют только серебряные русские. Другую монету не знают. Торговля происходит заменой одних предметов на другое и этой дорогой удовлетворяют, весьма ограниченное свои потребности. Поскольку еще не раз выпадет мне речи об этом народе, я возвращаюсь следовательно к началу. Ближайший заречный Мичик – аул есть «Эрпели». Мы вошли здесь еще ночью, живую душу не встретив; так все во сне было погружено. Удивительную мне сдалась похожая неосторожность жителей здесь же под боком своих проживающих врагов. Аул был большим, повсеместная тишина и только где-то вдали эхо донесло до меня голос призывного муэдзина из минарета верных пророка на молитву.
49
Завели меня в одну саклю, где уставшему длинной и изнурительной дорогой, разрешено отдохнуть и сном освежиться. Оба моих товарища вышли из сакли, оставив какое-то поручение старой черкеске, которая свернутая в клубок сидела в углу сакли, в грязной рубашке, с кривым носом как крючок, или по-видимому как ястребиный клюв носом, с пособиранным у складки, сухим, желтоватым лицом, ocienioną siwemi клоками волос с под грязной тряпки тех, которые торчат. Зрение ястребиных глаз во мне вклеила, словно в костлявых сухих руках, немного вверх поднятых, хотела мне понести через дымоход на лысую гору. Она удивительно мне напоминала одну из этих колдуний, о которых часто в сказках я слышал когда-то, и одновременно напомнил ужасную реальность, среди которой я находился. За первым знаком моего пробуждения старая выдала какие-то тонны храпа как сверчок в popiele, когда на тлеющий уголь натолкнулся. Вскоре появились другие этой сакли домочадцы и то в таком большом числе, что для меня почти места уже там не было. Я не мог всем благе присмотреться к, потому что другой предмет занял мое внимание, а именно оковы которое мне втыкаемый на ноги. Со всех сторон начлт я осматривать, как старая тряпка, желая удостовериться,
