и чувствую, что он не верит мне, когда я говорю об экологических проблемах. Он думает, что я под видом экологических проблем хочу сказать о каком-то экономическом проекте, который может принести обогащение, или возможность влияния, или что-то еще.
Сейчас я думаю, что это чековая приватизация и залоговые аукционы привели к тому, что страна и «элита» стали меркантильными. Они стали видеть только прибыль и думать о быстром обогащении, и это захватывало, это затягивало людей. Из бессребреников представители власти стали если не стяжателями, то активными накопителями. Пришла психология накопления: побольше урвать, побольше схватить. И даже считалось, что так и надо для перехода к рыночной экономике, которая требует, чтобы капитал рос.
Решения моей комиссии в Совете безопасности становились все менее и менее значимыми. Они больше не привлекали внимания. Это сказывалось и на помещениях, которые мы занимали. Сначала мы перешли в огромный 11-й корпус, где был Совет безопасности. Потом нас перевели в какой-то другой старенький корпус, который был набит аппаратурой. Там была жуткая охрана, еще хуже, чем в 11-м корпусе, потому что это был, по-видимому, центр прослушки. Мой кабинетик стал маленьким, и сотрудников стало меньше. Я понимал, что дальше мне в Совбезе делать нечего.
С президентом Академии наук Юрием Сергеевичем Осиповым
Я снова подал Ельцину заявление об отставке: «Прошу меня освободить от занимаемой должности, хочу вернуться в Академию наук». Для этого не было никакого конкретного повода, а если и был, я его сейчас не помню. На мою просьбу об отставке ответа не было. Я знал, что документооборот внутри администрации налажен хорошо и что на поданное заявление через неделю должен быть ответ. Я написал второе заявление и снова остался без ответа. Меня это начало смущать: «Что за ерунда?» Я понимал, что движением документов такого рода руководит глава Администрации президента Анатолий Чубайс. Что никак иначе, кроме как по заявлению на имя президента, я уйти из Совета безопасности не могу: меня назначали Указом президента и подчиняюсь я тоже непосредственно президенту Я понимал, что только Чубайс мог «затормозить» мое заявление, да мне на это и намекали. Я стал пытаться пробиться к Чубайсу на прием, но не мог, меня не принимали. Тогда я отправился к кому-то из знакомых, у кого была первая вертушка. В правительственной связи было две вертушки: первая (200 номеров высшей уровней связи) и вторая (уровень замминистра). У меня первой вертушки уже не было. И вот я от кого-то из знакомых по первой вертушке позвонил Чубайсу. После нескольких звонков удалось поймать его в машине. Говорю ему: «Анатолий Борисович, почему вы не пускаете мое письмо к президенту? Я хочу уйти в отставку». Он мне ответил, что, мол, поговорите с Кудриным. И все, разговор окончен. А. Кудрин был заместителем Чубайса. Я его не знал, хоть по формальной линии он руководил аппаратом Совета безопасности.
Я пошел к Алексею Кудрину. Кудрин – такой мягкий,
