по экологии и министра охраны окружающей среды. Эта публикация была очень важна с биологической точки зрения. Оказалось, что наши китобойные флотилии выбили целиком несколько популяций в Аравийском море, в северной части Индийского океана, у Южной Америки. Раньше было непонятно, почему так медленно восстанавливаются китовые стада? Запрет на добычу китов действовал с 1986 года, а численность китов не растет! Выяснилось, что по официальной отчетности для Международной китобойной комиссии СССР выбил 50 горбатых китов, а на самом деле – 50 тысяч! Это меняло всю картину Мирового океана.
Октябрьский путч
3 октября 1993 года я отмечал 60-летний юбилей. Я этот день рождения хорошо запомнил, потому что после него подал заявление об уходе из советников президента, об отставке.
Я был одним из немногих советников, работающих на постоянной основе, каждый день с утра до вечера. И получалось, что я входил в ближайшее окружение президента. Тогда А. Чубайс и Е. Гайдар были в правительстве, а в администрации работали Г. Бурбулис и С. Шахрай. Был еще Президентский совет, куда кроме советников входило… человек 20. Там был Анатолий Собчак, Алла Ярошинская, Гаврила Попов. И я в этом совете даже какую-то неформальную функцию координатора выполнял и поэтому иногда залезал не в свои экологические дела, а в какие-то общие. И меня, конечно, очень тревожило противостояние Верховного Совета и Администрации президента. Об этом противостоянии подробно рассказано в воспоминаниях А. Коржакова.
Проблема была вот в чем. Импичмент, по Конституции, мог быть объявлен в том случае, если две трети депутатов за это проголосуют. То есть надо было набрать 1200 депутатских голосов за импичмент. Получалось, что нужно перетянуть на свою сторону – на сторону президента – человек 100, и тогда импичмент стал бы невозможным. Я считал, что нужно пообещать людям государственные должности, еще что-то, чтобы они просто проголосовали за нас, чтобы избежать конфронтации. О том, что возможно кровопролитие, я даже и не думал. Это же безумие какое-то было. Мою идею не поддержали. Ельцин был сильно «подогрет» Коржаковым, который имел на него огромное влияние, не меньшее, чем Бурбулис. А Ельцин, к тому же, был человек очень взрывной.
Решение о расстреле Белого дома кардинально противоречило моим представлениям о развитии России, этого просто не должно было быть. Я, конечно, не был защитником Белого дома, хотя среди защитников были мои друзья: Меныциков и другие. Я был на стороне Ельцина, но не мог принять его решения об использовании оружия. И я подал заявление об отставке, думая, что Ельцин меня выгонит. Он же был очень жестким человеком, я уже приводил пример с увольнением министра здравоохранения А. Воробьева, также он уволил министра топлива и энергетики РФ В. Лопухина.
Я написал заявление Ельцину об отставке. Тогда как «запасной аэродром» я создал Центр экологической политики России, полагая, что ухожу в «вольное плавание».
Но Ельцин при всей его жесткости
