Германию грабили фундаментально. Вывозили не только картины и предметы искусства, которые попали потом в советские музеи, но и научные библиотеки. В отделение общей биологии попала библиотека из университета в Кенигсберге. Было много старых немецких работ. В науке были разные периоды: бестиарии средневековые, анатомические работы XVIII–XIX веков, когда по одному экземпляру очень подробно исследовался мозг, делались точнейшие описания, замечательные рисунки – точнее, чем фотографии. Это все было очень интересно. В частности, там была такая классика, которую я никогда бы не увидел, если бы не было этой библиотеки.
Через два года после меня в нашу группу пришел Всеволод Белькович. Через шесть лет после меня пришла Галя Клевезаль. Образовалась группа Клейненберга, которая позже выросла в лабораторию. Наверное, я спровоцировал Сергея Евгеньевича на то, чтобы сделать такую большую сводку по белухе. Моя диссертация была в основном по морфологии этого животного. Но кроме того надо было заниматься всей биологией: поведением, распространением, питанием, всем-всем-всем.
В Юго-Восточной Азии, Малаккский пролив, 1967 г.
Мы придумали вот что. По всем полярным арктическим станциям разослали письмо-опросник с просьбой сообщить нам в Академию наук СССР, когда приходит белуха, есть ли промысел или его нет, когда уходит белуха, встречается ли. Это сработало. Мы получили довольно много ответов, после чего стало ясно примерное распределение белухи. В частности, сразу появилась информация, которая потом подтвердилась, что белуха зимует во льдах. Это было ново и интересно. Мы узнали, что в Карском море белуха наблюдается тогда, когда новоземельские проливы уже закрыты и она не может выйти в Баренцево море. А из этого следовало, что она должна зимовать в полыньях, что круглогодичные полыньи существуют.
Мы опубликовали коллективную монографию «Белуха: опыт монографического исследования вида». Это была первая монография в мире, посвященная исследованию биологического вида.
Я учился, приобретал опыт. Мне нравилось делать то, что никто до нас не делал. Это сейчас я так говорю, а тогда не понимал этого, но именно так и поступал. Впервые был использован именно монографический подход к виду, когда один вид берется и исследуется распространение, поведение, питание, структура популяции, морфология, физиология. Все это было представлено не в равной степени. Морфология изучена глубже, потому что у меня была об этом диссертация. Поведение изучено в самых общих чертах, потому что наблюдения были отрывочные, на промыслах. Но все-таки это была монография. И наша монография не прошла незамеченной: буквально через два-три года она оказалась переведена в США. Это было феноменально, необычно, придавало уверенности.
После издания монографии Галя Клевезаль пошла своим путем: занялась исследованием регистрирующих структур. То, что она сделала, – теперь классика. Само представление
