дышать, но у меня такое чувство, будто я под водой.
– Все хорошо, милая, – говорит Мама. – Все хорошо.
Когда мы спустились с лестницы, она берет меня за руку. Тимми держит носилки у моей головы, Пэки – у ног, и я, будто в лодке, выплываю через парадную дверь.
Небо огромное и серое, как медуза, и в нем нет вообще никакого света. Есть только насыщенное водой пространство, из которого текут капли, пока мы идем через сад к машине «Скорой помощи».
Внутри стараниями Тимми и Пэки все блестит. Мама располагается возле меня. Вы видите в ней храбрость. Вы видите, что она не потерпит поражения, и несмотря на то, что мир бросал на нее печаль за печалью и сбивал с ног, она все еще справляется. Она старше, чем на самом деле, и на ее висках есть несколько серебристых волос, и в глазах – та особенная глубина мудрости, которая придает ей особую, непреходящую красоту. Будто она – предвечная Мать, моя Мама. Она будто дамба, удерживающая море, которое поднимается все выше, чтобы забрать меня. Я вижу это в ее глазах. Я вижу, как сильно она надеется, что, может быть, сейчас то самое время, что, может быть, уже Приходит Помощь.
Она надеется – и в то же время пытается не обольщаться надеждой.
И это самое печальное.
Надежда может быть – а может и не быть – Существом с Перьями[233]. Но у того Существа определенно есть Когти.
Мы уже покинули Фаху и едем по дороге, ведущей в Дублин, и поля вокруг нас просыпаются от сегодняшнего дождя. Сегодня это влажная серебристость, которая, как говорит Пэки, соответствует Четвертому Прерывистому режиму дворников, однако Тимми думает, что Пятому. Они говорят все время, пока мы едем. Если бы мы были на пути в Москву, то они тоже говорили бы всю дорогу.
Мне хорошо в машине «Скорой помощи», потому что, как ни крути, это что-то новенькое.
Беседа идет своим чередом. Мы еще не выехали за границы нашего округа и потому говорим о Фахе. О Мартине и Морин Рингах, чья дочь Ноель сбежала с одним из мусульман, живущих в Мейо, а именно с одним из Мясников Баллихониса[234]. О холостяках Братьях Хейз, им уже за шестьдесят, и каждый из них покупает по экземпляру «Чемпион», хотя они живут вместе в одноэтажном доме с тремя комнатами. Снаружи парадной двери братьев есть гора из чайных пакетиков, гигантская дымящаяся куча, которая, как предполагается, должна превратиться в компост на грядке перед домом, но сопротивляется из-за дождя, как говорит Тимми, и воздух, входящий в их парадную дверь, будто несет с собой особенный, резкий запах Индии в сезон муссонов. Если случится наводнение, то получится Ганг из чая, текущий вниз к дому МакКарти.
Разговор заходит про «Апостольские Труды»[235], участницам которых теперь за восемьдесят. Они все еще собираются в Национальной Школе Фахи в семь часов вечера в Первый Вторник месяца, и когда идут туда, освещая себе путь фонариками «Ever Ready», то издали кажется, будто в Фахе иллюминация. Эти почтенные дамы приняли решение объединиться с отрядом Легиона Марии[236],
Отсылка к стихотворению Эмили Дикинсон «Hope is the thing with feathers», в котором надежда уподоблена птице, способной выдержать все невзгоды.
Баллихонис – город в графстве Мейо. Мечеть в Баллихонисе построена в 1987 году мусульманином, владевшим мясоперерабатывающим предприятием.
«Апостольские Труды» – движение в Ирландии, основанное для поддержки миссионерской деятельности.
Легион Марии – апостольское движение мирян, основанное ирландским священником в Дублине в 1921 г.
