ухаживали как за взрослой женщиной. Сознавая, какое желание она внушает начинавшим учащенно дышать при виде ее мужчинам, Вирджиния, говорят, шептала им, небрежно ухмыляясь и едва потупив свои зеленые глаза:
– Потерпите! Я скоро подрасту…
И всем хотелось крикнуть:
– Подрастай же скорее!
Когда ей исполнилось шестнадцать, людям, склонным к апоплексии, смотреть на нее, очевидно, было противопоказано.
Именно в этом возрасте она вышла замуж за Франческо Веразиса, графа де Кастильоне, который был старше ее на восемнадцать лет. Молодой супруг служил в то время при дворе короля Пьемонта Виктора-Эммануэля.
Спустя несколько недель после свадьбы она была представлена монарху. Тот, глядя на нее, проявил все признаки крайнего возбуждения. Он стал заикаться, покраснел и вынужден был в конечном счете «прикрыть шляпой неожиданное проявление бьющего через край восхищения красотой графини».
Польщенная молодая женщина сразу же возмечтала о романтических и хулиганских приключениях в постели монарха.
Тогда, желая доставить ей удовольствие, Кастильоне наградил ее ребенком. Но разве мог он, неловкий, догадаться о том, что Вирджиния, которая на последних месяцах беременности не могла принимать многочисленных воздыхателей, толпами наводнявших ее гостиную, будет потом упрекать его в том, что он лишил ее удовольствия принимать знаки восхищения ею?
9 марта 1855 года она родила мальчика. Но ребенком она почти не занималась, предпочитая вести свой интимный дневник.
Этот дневник, обнаруженный в 1951 году в Риме Аленом Деко, представляет собой, безусловно, самый необыкновенный документ, о котором историк может только мечтать. Вирджиния видна в нем такой, какой она была в действительности, – со всеми ее слабостями, страстями, редкими порывами, чопорностью и удивительными манерами простолюдинки. Она рисовала букву B (перечеркнутую), когда ее целовали, букву F (перечеркнутую), когда ей адресовали комплимент, и буквы BF, когда она получала, смею сказать, промежуточные ласки…
Этот код вскоре стал использоваться для обозначения других тонкостей.
С некоторых пор друг ее детства Амброджио Дориа, с которым она некогда играла в Ла Специа, начал активно за ней ухаживать. После объяснения в любви этот воздыхатель стал более нетерпелив, и июльским вечером, взволнованная происшедшим, она написала:
«Пошла на мессу в девять часов. Возвращалась через сад. В моей комнате был Амброджио Дориа, прокравшийся туда в то время, пока слуги спали. Я переоделась в белый пеньюар, распустила волосы. Мы до одиннадцати часов разговаривали на канапе. ВХ… Он ушел через сад…»
Это самое ВХ, на которое она так легко пошла, и определило ее дальнейшую любовную жизнь.
Дориа спустя несколько дней снова пришел к ней, воспользовавшись тем, что граф де Кастильоне отправился в гости к другу. Вирджиния написала в своем дневнике:
«Ужинала одна с Вимерати. Франческо ушел к Чигала. Она ушла сразу же по приходе
