он не рухнет и эта человеческая гроздь не превратится в куча-мала. Веселую и иногда приятную.
Существовало еще одно, совершенно наивное развлечение. Участники игры усаживались в кружок, полусогнув ноги, так чтобы ступни дам и кавалеров прилегали друг к другу. Затем в середину бросался браслет, носовой платок, а то и просто чья-нибудь туфелька, которую надо было пропустить под коленами каждого игрока. А один человек, находившийся вне круга, “кошка”, должен был схватить этот предмет, который перемещался под брюками и широкими юбками. Случалось, что предмет этот слишком долго задерживался в каком-нибудь месте. Тогда “кошка” должна была поймать “мышку”, что придавало игре приятный оттенок…»
Даже простая игра в прятки на этих вечерах теряла свою безобидность и приобретала оттенок сладострастия:
«Однажды вечером некая дама, с удовольствием возлагавшая дань на алтарь Лесбоса, захотела завоевать некую молодую женщину, которая ей очень нравилась. Ловко проследив, в каком направлении убежала ее будущая жертва, она направилась сразу же в то место, куда та, по ее расчетам, должна была спрятаться. В потемках она напала на жертву, стала столь недвусмысленно ласкать и целовать, обняла ее так крепко, что особа, подвергшаяся столь активным ласкам, возмутилась и подала голос. Какой ужас! Произошла ошибка, и все ласки достались некоему старому уроду, перед которым потом пришлось долго и униженно извиняться!..»[10]
И наконец, в Биаррице, как потом это будет происходить и в Компьене, развлекались, строя живые картины.
Это развлечение, заключавшееся в том, чтобы изобразить галантные сцены, чаще всего из мифологии, вскоре послужило причиной написания одного весьма любопытного письма, которое написала девушка-подросток.
Дочка маршала Маньяна, которой было поручено представлять Эроса, написала отцу:
«Дорогой папочка, сегодня вечером я представляюсь Амуром[11], пришлите мне поэтому все необходимое…»
Можно представить себе лицо маршала, когда он прочел подобное послание…
27 августа Наполеон III уехал из Биаррица в Булонь, где должен был встретиться с супругом королевы Виктории принцем-консортом Альбертом.
Евгения осталась одна со своими приближенными дамами.
И сразу же ее недоброжелатели стали шептаться о том, что молодая монархиня воспользуется этой свободой для того, чтобы «украсить голову императора предметом, который сама она по его милости носит вот уже год…».
Но такое про Евгению мог сказать только тот, кто ее плохо знал. Да, она была одна и свободна, она вполне могла бы своим испанским кокетством вскружить голову любому. Но она предпочла другое…
Она была увлечена спиритизмом. С некоторых пор она вызывала и беседовала с душами великих людей прошлого.
Некоторые из них, особенно предрасположенные к интригам, дали ей самые подробные сведения о прекрасных фаворитках императора. И если верить уважаемым историкам, именно
Шарль Симон и М.-Ш. Пуэсо. Галантная жизнь во времена Второй империи.
По-французски «faire l’amour» означает или «представляться Амуром», или «заниматься любовью». –
