сущности террора и терроризма, должно быть отделено от уголовно-правового определения этих терминов. Например, Л. А. Моджорян делает вывод о том, что «от терроризма как государственного преступления следует отличать терроризм как преступление международного характера, затрагивающее интересы двух и более государств или нарушающее международный правопорядок»[86].
Согласно другому мнению, террористический акт можно квалифицировать как преступление международного характера, когда: 1) террорист и лица, страдающие от террористического акта, являются гражданами одного к того же государства или разных государств, но преступление совершено за пределами этих государств; 2) террористический акт направлен против лиц, пользующихся международной защитой; 3) подготовка к террористическому акту ведется в одном государстве, а осуществляется в другом; 4) совершив террористический акт в одном государстве, террорист укрывается в другом, и встает вопрос о его выдаче»[87].
Следует признать подход разделения политической сущности и уголовно-правовых определений терроризма неверным, так как любое правовое определение деяния в качестве преступления базируется на тех оценках, которые этому деянию дает общество, его система ценностей и различные неформальные нормы, бытующие в нем, что фиксирует действующая правовая система. В условиях мировой интеграции разделение международного и национального определений международного терроризма лишь еще в большей степени отдалит перспективы какой‐либо унификации терминов терроризма и террора, а также создаст соблазн выделения исключений, которые позволяли бы отводить от ответственности некоторых террористов.
Специальный комитет ООН по международному терроризму в 1973 г. представлял свои доклады по результатам работы сессий в 1973, 1977 и 1979 годах. Основным выводом, сделанным по результатам данной работы, необходимо считать то, что выработано было понимание того, что основная проблема единых международных подходов к пониманию и борьбе с террором и терроризмом состоит в невозможности определения понятия «политическое преступление»[88], обусловленное тенденцией к разделению террористических преступлений на уголовные и политические. Как результат – решение суда в отношении преступления, расцененного как политическое, может не привести к наказанию преступника. Более того, во многих странах политические заключенные имеют право на особый статус правонарушителя и, в частности, право на предоставление политического убежища.
Относительно же невозможности выработать единое международное определение терроризма, необходимо признать справедливой позицию сторонников единого мирового подхода к терроризму и борьбе с ним, согласно которой определения терроризма и международно-правовые механизмы борьбы с ним могут и должны быть общеприемлемыми, поскольку базируются на основополагающих ценностях, исповедуемых международным сообществом,
Моджорян Л. А. Терроризм: правда и вымысел. М., 1996. С. 117.
Салимов К. Н. Современные проблемы терроризма. М., 2000. С.12–15.
Специальный комитет ООН. Утвержден резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 17.12.1973 г. № 51/210// URL: http://www.un.org/russian/terrorism/adhoccom.shtml
